Хрустели засахаренными сверчками, запивали горячим чайком – заварку выменяли у деда Антона на сигареты. Видно было, что Настя сказала не всё, что хотела. Она помялась и нерешительно спросила:
– Что ты думаешь о детях?
Илья поперхнулся.
– Ты обратил внимание, что в деревне ни у кого нет детей? Сюда специально бездетных присылают.
– Ну, не знаю… наверное, с детьми отправляют в другие поселения, где есть детсад, школа, и что там ещё для детей нужно.
Настя от возмущения хлопнула ладошкой по столу:
– Поражаюсь твоей наивности! Ты приехал позже меня на месяц. Я ещё до прибытия сюда успела узнать о планах Марфы на детей, а ты будто с луны свалился.
– Какие планы? – Илья действительно ничего не знал. В мире происходило столько пугающих событий, поэтому он после увольнения, в ожидании направления от службы занятости, просто старался не читать и не слушать пока ещё доступные новости. Безработные автоматически лишались доступа к большинству сервисов обмена сообщениями, электронной почте. Работал лишь канал Госуслуг. Даже если бы и была возможность с кем-то общаться, то Марфа взяла под контроль все средства связи – ничего лишнего не скажешь и не напишешь. Он целыми днями тупо зависал в новых играх. Сдержанное общение в их чатах давало понять насколько народ напряжён и запуган. Одурев, сваливался в кровать, надеясь проснуться утром и понять, что Марфа и всё, связанное с нею, всего лишь больной сон, который, к счастью, закончился. – Ладно, ладно, не кипятись. Хочешь? – В знак примирения протянул последнего сверчка. Настя нервно захрустела лакомством. – Так что там про детей? Расскажи.
– Ты слышал что-нибудь о генной инженерии?
Илья кивнул:
– Это уже старая фича. Растения модифицировали, чтобы урожаи больше были. Устойчивость к вредителям, болезням и прочее. Народ всё возмущался – говорили, что эти изменения вредны для здоровья. Разработки ещё какие-то делали, чтобы избавить человечество от рака, вич, наследственных болезней. Что-то там ещё про эмбрионы… Мне, если честно, всё это не очень интересно было. Придумали и придумали. Молодцы.
– Во-от! – Настя подняла указательный палец. – Эмбрионы! После чипирования населения все беременные в обязательном порядке должны проходить процедуру генной модификации плода. Да-да, – Настя закивала, подтверждая свои слова, увидев округлившиеся глаза Ильи. – Это касается тех, кто забеременел до введения нового закона. Всем остальным просто так беременеть уже нельзя. Только после проверки! И зачатие обязательно искусственное. Будущее человечество, по мнению Марфы, будет иметь стопроцентный иммунитет от всех болезней, высокий уровень регенерации тканей, повышенный интеллект. Средняя продолжительность жизни не меньше ста лет. Ну и естественное рождение со временем заменят на выращивание эмбрионов в искусственных матках-капсулах. Первые уже созданы и проходят испытания.
– Так это же хорошо! – искренне обрадовался Илья. – Все будут абсолютно здоровыми долгожителями-интеллектуалами. И что детей станут в капсулах выращивать, тоже отлично. Мне кажется, что ходить беременной – то ещё удовольствие. У нас в издательстве в большинстве женщины работали, так я всё время эти разговоры слышал про лишний вес, растяжки, пигментные пятна. Оказывается, Марфа не так плоха, как я о ней думал.
У Насти от негодования задрожал подбородок:
– Не так плоха?! Ты понимаешь, что мы, все мы обречены на вымирание? Те, кто родились до введения этого закона, будут последними из НАШЕГО человечества. Сколько они проживут? Лет пятьдесят, а может, тридцать. Она, вот увидишь, постепенно всех отрежет от нормальной жизни. Так что их век будет недолгим. А все эти, модифицированные – это уже другие люди. Даже не люди, а Марфины дети. А мы все для неё сейчас… – Настя пощёлкала пальцами, подыскивая подходящее слово. – Пасынки! Да, пасынки… Пасынки Марфы – ненужные, проблемные, которых она терпит и ждёт, когда мы все передо̀хнем.
