– Помним, – ответил за всех Костя. – Теперь мы живём в этом кино.
Кто-то хмыкнул, кто-то тяжело вздохнул, но напряжение спало. Многие отошли к лавке – торговому автомату, встроенному в салон летающей машины. Началось самое приятное действо в унылой деревенской жизни – покупки. Старики тут же меняли овощи: бабушки – на сладости, дед Антон – на сигареты. Средства гигиены их мало интересовали – у каждого был достаточный запас хозяйственного и банного мыла, а зубная паста вставным челюстям не очень-то и нужна.
– А вот мне интересно, куда эти боты-помывщики и постирщики деваются потом? – тихо спросил дед Антон у куратора.
– Знаешь, дед, я тоже об этом думал, – потерев подбородок, ответил Костя, – и решил, что лучше не знать. По принципу: «меньше знаешь, лучше спишь». Оно как-то спокойнее.
– Тоже верно, – согласился дед. – Ну что, меняем десяток картофелин на одного Петра? А то у меня с махоркой совсем туго стало.
Костя приложил чип к идентификатору, набрал код товара, протянул старику пачку сигарет «Пётр I», выпавшую в поддон лавки. Картошку рассовал по карманам. В его доме от прежних хозяев остались электрическая плитка, несколько кастрюль, и он иногда баловал себя картошкой в мундире.
Общее внимание привлёк почти забытый звук автомобильного мотора. Вытянув шеи, люди из двух очередей – в баню и в лавку, смотрели на увеличивающееся красное пятно в клубах просёлочной пыли. Вскоре к левитрейнам подкатил урчащий, изрядно помятый, с пятнами ржавчины жигулёнок алого цвета. Из машины вышел взъерошенный, вымазанный в саже, пожилой мужчина. Дед Антон ахнул:
– Это ж Лёха! – и побежал к приехавшему, выкрикивая на ходу: – Лёха, ты как здесь? Что случилось-то?
– Это Алексей, брат Антона, – пояснила Косте баба Глаша. – Они много лет не общались. Повздорили из-за какой-то ерунды. Алексей живёт в Рыбине. Это километров пятьдесят отсюда. Там у них река, когда-то завод по переработке рыбы работал. Теперь вроде восстанавливают его. Случилось что-то серьёзное, если Лёха решил приехать.
Костя с бабушками подошёл к братьям.
– Здравствуй, Глаша, здравствуй, Лена, – поздоровался Алексей с коренными жительницами Брошеновки. Пожал руку Косте, поняв, что он главный, представился: – Алексей Иванович, брат Антона. Там в машине мой сосед, он… умер, пока мы сюда ехали. Хорошим человеком был. Похоронить бы его… по-людски.
Куратор и старики подошли к машине, сквозь стекло рассмотрели завалившееся на заднем сидении тело.
– Господи! – охнула баба Лена и, не выдержав неопределённости, всплеснула руками. – Да что случилось-то, расскажи толком.
Их постепенно окружили любопытствующие поселенцы. Бледнели, увидев мертвеца, жадно прислушивались к разговору.
– Дайте ему прийти в себя с дороги, – вступился за брата дед Антон. – Машину подкатим к моему дому, умоется и всё спокойно расскажет.
Костя откашлялся и отрицательно качнул головой:
– В глубь деревни на такой машине заезжать нельзя. Вы же знаете о запрете на бензин, а она вон, подтекает. Это ещё повезло, что сегодня выходной и дронов-наблюдателей нет, иначе, не сносить мне головы – они же каждый раз сканируют местность на уровень экологичности.
Решили перенести покойника во двор деда Антона, а машину отогнать подальше на заброшенное, ещё не освоенное новыми поселенцами, поле. К сереющим остаткам многолетних скирд. Забросать её сеном. Мало ли, пригодится ещё.
