Велена смотрела на него. Она думала о том, как коснётся бледных потрескавшихся губ уже добрую четверть часа, и рука сейчас решила за неё. Но Велена не собиралась извиняться и отступать.
— Я хочу, чтобы ты это съел, — твёрдо сказала она.
Норен молча глядел на щепоть хлеба. Как ни старался, он не мог рассмотреть в происходящем оскорбительный подтекст. Он вообще поступок Велены никак объяснить не мог. И, будто услышав его мысли, та продолжила:
— Ты - мой раб. Почему я не могу позволить себе подобный каприз?
Норен сверкнул на неё глазами. В груди всколыхнулась злость, но патрициана была права — она могла позволить себе куда больше, чем просила.
Норен медленно наклонился к её руке и подхватил губами сладкий комок. Пальцы Велены на несколько долгих секунд задержались у него во рту. Норен обнаружил, что это неправильное прикосновение отзывается пламенем внизу живота, и мысленно проклял себя, отодвинулся и принялся молча жевать.
Велена наблюдала за ним ещё несколько секунд. Теперь, когда она получила то, что хотела, желания, вместо того, чтобы утихнуть, стали только сильней. Она хотела больше, чем мимолётное прикосновение к этим губам. Хотела провести по ним, очерчивая контур. Ненадолго задержаться в уголке и поцеловать.
«Он твой раб, проклятая идиотка», — напомнила Велена себе, — «Хочешь его — просто возьми». Но Велена не хотела так. Она хотела, чтобы крылатый пришёл к ней сам — как приходили все другие до него.
Прикрыв глаза, патрициана откинулась на спинку кресла и глубоко вдохнула.
— Прошёл почти месяц, — сказала она, — с тех пор, как прошёл слух о том, что меня собираются убить. До сих пор ни одного покушения не было, но смерть моего управляющего тоже о чём-то говорит.
— Он мог быть шпионом, — глухо произнёс Норен, который всё ещё не до конца пришёл в себя.
— Мог, — согласилась Велена. — Но не столь важно, на чьей он был стороне. Важно то, что кто-то проник в мой дом. И что теперь я вынуждена заменить Тасула человеком, которого знаю всего несколько дней.
Норен с трудом удержался от того, чтобы спросить, как же Хейд решилась впустить в дом его, однако он уже чувствовал, что это бессмысленно. В некоторых вопросах осторожная и подозрительная до абсурда, в других патрициана могла становиться наивной как ребёнок, так что, пожалуй, телохранитель действительно был ей необходим.
«Если бы ещё этим телохранителем не оказался враг», — горечь кольнула грудь, и Норен сглотнул.
— У меня есть мысли относительно того, кто может быть организатором заговора, — продолжала тем временем Хейд, — и я хочу, чтобы ты взглянул на этих людей. На случай, если они окажутся угрозой для нас в нужный момент. К сожалению, мыслей относительно того, что может быть причиной покушения, у меня нет.
Велена помолчала.
— Ты хочешь сделать это сейчас?.. — прервал молчание Норен. Велена стала его первой хозяйкой, которая не требовала, чтобы к ней обращались «госпожа», и Норен, который ещё недавно сам к этому стремился, теперь каждый раз делал паузу, неуверенный в том, как окончить фразу.
— Сейчас придут просители, — сказала Хейд. Отщипнула от хлеба новый кусочек и отправила в рот. — Видимо, вечером тебе придётся пойти со мной.
Велена обдумывала это решение уже несколько дней. Присутствие крылатого, по непонятным ей самой причинам, успокаивало патрициану, и она держала его при себе большую часть дня. Даже засыпал Норен сидя возле неё, хотя до тех пор ни единого человека Велена настолько близко не подпускала.
