В Центральной Раде Скоропадского подозревали в заговоре против республики. Скоропадский констатировал, что агенты украинских спецслужб стали следить за ним и французами. К ориентации на французов отставного генерала подталкивали масоны и близкий к французской военной миссии Сергей Моркотун, который, по свидетельству Скоропадского, «…позиционировал себя украинцем умеренных взглядов» и «…был посвящен и в наши планы привлечь к совместной акции против большевиков Польский корпус и чехословаков». Скоропадский указывает на Моркотуна как на создателя организации «Молодая Украина», но не уточняет «профиля» этой организации… То же самое название – «Молодая Украина» – было и у киевской масонской ложи, в которую входили Моркотун и Скоропадский. Надо сказать, что С. Моркотун играл важную роль в жизни Скоропадского. Скоропадский считал Моркотуна личным секретарем, но на самом деле роль последнего была несколько иной. Моркотун, как «достойный мастер» ложи Святого Владимира – масон 18-й степени, осудил Брестский мир, IV Универсал и ввод австро-немецких войск в Украину. Скоропадский утверждал, что Моркотун «…прекрасно знал французскую миссию, постоянно бывал у них и, очевидно, они ему доверяли». Моркотун передавал Павлу Петровичу приглашения: «…французы просили меня зайти к ним на конспиративную квартиру». В 1918 году Моркотун стал «великим мастером» Великой ложи Украины «Объединенных славян».
Пока Скоропадский готовил заговор, в Украине происходили судьбоносные события. На Левобережье армии большевиков быстро двигались на Киев. До 18 января 1918 года войска УНР на Левобережье были разгромлены, на Правобережье республиканцев преследовали неудачи… Частям 2-го большевистского корпуса удалось взять Винницу и Вапнярку. 16 января рабочие подняли восстание в Киеве, красногвардейцы с Подола ворвались в центральную часть города и вышли к зданию Центральной Рады. На следующий день повстанцы прорвались на Крещатик и снова приблизились к зданию Центральной Рады. 18 января премьер Винниченко распустил свой кабинет, предоставив право лидеру эсеров В. Голубовичу формировать новый Совет министров. Тогда же был принят эсеровский «Земельный закон», согласно которому ликвидировалось право собственности на землю, а земельным комитетам было дано право уравнительного распределения всей земли. Эсеры утвердили законы «О созыве Украинских Учредительных собраний 2 февраля 1918 года» и «О подписании сепаратного мира с германцами в Бресте».
В ответ на эти шаги французский генерал Табуи в своей ноте резко высказался против IV Универсала как «акта, враждебного Франции», заодно и против правительства Голубовича. Но рассчитывать на Скоропадского французы уже не могли, он исчез из поля зрения… Скоропадский и его окружение, состоявшее из боевых офицеров, не принимали участия в судьбоносных боях против повстанцев, отказались от участия в обороне Киева… Скоропадский сбежал из Киева, где пятый день продолжались уличные бои. 23 января Скоропадский на своих двоих, изредка подъезжая на крестьянских телегах, добрался до Белой Церкви, где он увидел только жалкие остатки штаба своего корпуса и ни единой боеспособной части… Разочарование постигло Скоропадского и в делах Вольного казачества. В Белой Церкви никаких казаков и казацкой Рады он не нашел. Ожидая прихода в Белую Церковь отряда большевиков, старшина казацкой Рады сбежала в Звенигородку. Скоропадский решил и сам ехать туда в поисках затерявшейся невесть куда казацкой структуры. Ему пришлось пройти около 20 километров по ледяным степям Киевщины. Старшин казачества Павел Петрович разыскал в местном отеле, там он нашел и сбежавшего из Киева генерала Шинкаря. Скоропадский свидетельствует: «Шинкарь присвоил себе власть, арестовал главу местной организации Вольного казачества атамана Грызло». Скоропадский понял, что два «всеукраинских» лидера не уживутся в одном городке, и решил ехать в Бердичев, где рассчитывал найти остатки штаба фронта. Но когда он добрался до Бердичева, в город уже входили большевистские части.
