– У тебя, Ваше благородие, и не уместится, ни в голове, ни в жопе, – проговорил Печальник, держась за больную голову (тот самогон, что пили они с Берендеем он в душе зарёкся более не потреблять, хотя при первом же случае позабудет свой зарок). – Принеси-ка лучше пивка студёного, да оставь нас на часок, нам с Полицмейстером потолковать надобно.
Следчий побагровел, вскочил, затоптался как застоялый конь, метнул в Игната Мироновича злой взгляд, но тот лишь кивнул, иди, мол, уважить надо гостя. Когда Василий испарился, хлопнув на прощание зло дверью, Печальник пристально поглядел на Полицмейстера.
Глаза у гостя были чёрными, с золотистым окаймлением, белки – красны, видимо с перепою.
– Итак, – начал Гир, скрестив руки на груди.
– Да вот, чертовщина, – замямлил Игнат, который всё-таки не верил, что перед ним не простой пьянчушка.
– Это-то как раз понятно, – зевнул Печальник. – Печальниками нас кличут не потому, что на радость идём.
– Простите, уважаемый Гир, не знаю, как вас по батюшке, – Игнат Миронович упёрся локтями в столешницу и сложил руки в замок.
– Дык, а кто ж призывал, – удивился Гир, и даже выпучил глаза. – Крайний Вещеватель – Илия Евлампиевич, он стало быть и батюшка на сей раз, а?
– Гир Илиич, значится, – кивнул Игнат. – Так вот, Гир Илиич, я не особливо-то разузнал о вашем ремесле, не могли бы вы немного просветить… я, признаться и о существовании Печальников не ведал, пока Ворожея не сказала…
Гир глядел на Полицмейстера со скучающим выражением лица.
Кобылёнку не тронули, не тронули и обоз. Лошадь дремала поставив переднее копыто на «носок», прикрыв глаза, когда четверо вышли из лесу. Печальник молчал, сидя против Кривой Зинаиды, которая жадно взирала на мужичонку. Следчий оглядывал Гира с придирчивой брезгливостью, силясь хоть в чём-то уловить нечистое его происхождение. Ничего не выдавало. Илия Евлампиевич, роняя крупные, размером с клюкву слёзы, остался на своей опушке.
Приехав в город, повстречали они хмельного священослужителя, который, в прочем проигнорировал четвёрку. Зинаида нехотя отлепила взгляд от Печальника и скрылась в своей землянке, остальные проследовали в земскую избу.
– Чудно́, – промолвил Гир после недолгого молчания. – Чудно, что такой вопрос задаёте… Ведьма вас надоумила, сударь, наведаться в чащобу?
– Она, – кивнул Полицмейстер.
Печальник откинулся на спинку стула.
– Веруешь ли, Игнат, в каких-нибудь богов? – спросил, прикрыв глаза.
Игнат Миронович даже поперхнулся.
– Это ж простой вопрос, – Гир приоткрыл один глаз, воззрился на собеседника. – Да или нет.
– Так э…– замялся Игнат.
– Понятно, – Гир открыл второй глаз, сел ровно и вытянул в сторону двери руку.
Та распахнулась, ошарашив Следчего, который стоял на пороге с крынкой в руках.
– Чтоб сподручнее было, – пояснил Гир. – Не расплескал по дороге-то?
Следчий побелел, белёсые губы вытянулись в ниточку, даже показалось, что послышался скрип его зубов. Он прошел в комнату, брякнул крынку об стол, чуть не разлив её содержимое, затем сел на лавку рядом с Игнатом и скрестил руки на груди.
– Вот по этому-то сразу видать – православен, по-русски православен, – ухмыльнулся Гир и отпил из крынки. – Ох, хорошо…
Он улыбнулся. Игнат и Следчий подались вперёд, уставились Печальнику в рот, ожидая увидеть там клыки и частокол игл, но Гир их разочаровал.
– Вы, я вижу силитесь уловить во мне дьяволово, – скривился он. – А между тем сего во мне ровно столько же сколько и Господнего.
