– И ты тоже так учился? – снова нарушила молчание Эстер.
– Я – нет, – вздохнул Тамаш. – Мой дар оказался слишком силен, чтобы обучаться ему на ходу, и я шесть лет прожил в монастыре под присмотром кого-нибудь из верховных.
– Один? – удивилась Эстер.
– Да. Ты думаешь, как я нашел тот свиток с легендой?
– А правда, как?
– Мне было скучно, – улыбнулся Тамаш, – и одиноко. Я развлекал себя тем, что обшаривал все потайные закутки, до которых мог добраться.
Холм, вдоль которого тянулась дорога, начал заметно набирать высоту, через некоторое время вздыбился отвесным краем и навис над головами холодной каменной массой. Дорога вильнула и вывела в долину, прильнувшую к вертикальной стене плоскогорья, в которое разросся холм. Перед путниками простерлись ухоженные сады и огороды. Под скалой влажно блестело узкое озерцо. На небольшом пригорке в центре долины возвышалась каменная крепость с гостеприимно распахнутыми тяжелыми створками и покатым, разукрашенным солнечными дисками куполом, который выглядывал из-за стен. Над воротами развевались стяги с белыми голубями.
– Какой-то он скромный – твой монастырь. – Эстер с сомнением оглядела крепостицу.
– А это и не он, – загадочно улыбнулся Тамаш. – Это – обычный монастырь с обычными монахами. Кто-то ведь должен заботиться о пропитании лекарей.
– А где тогда твой? – растерялась Эстер.
Вместо ответа Тамаш подошел поближе и медленно поднял руку почти вертикально вверх, вдоль отвесной стены. Эстер проследила направление и ахнула. За спиной раздался удивленный возглас Ксатры.
Прямо над ними в черной громаде стены врезанное в толщу камня протянулось длинное мрачное строение. Кое-где в глубоких морщинах горной породы топорщились каменные кладки и массивные консоли; узкие окна были устроены по-военному – черные хищные щели, забранные кованными решетками; над рядами бойниц пролегли длинные галереи, отгороженные от долины частыми каменными зубцами и щерившиеся вниз машикулями – сквозными вертикальными бойницами. С противоположного края долины к скале поднимался пологий холм, от которого к воротам перекинулся толстоногий каменный мост с подъемным механизмом. Ворота, насколько могла видеть Эстер, стояли закрытыми.
– Как-то не выглядит гостеприимно, – протянула она.
– Да, – согласился Тамаш, – песнями тут увеселять не попросят.
– И что же мы будем делать?
– Попросимся на постой и предложим помощь, – просто ответил Тамаш.
Они пересекли долину, где деловито сновали монахи, и стали подниматься по дальнему холму. Чем ближе надвигались массивные ворота, тем заметнее нервничал Тамаш. Он то оправлял что-то из одежды, то приглаживал волосы, то поддергивал сумку или перевешивал ее с боку на бок. И Эстер наконец не выдержала:
– Что-то не так?
– Не совсем. – Тамаш расстроенно покачал головой. – Я просто подумал, что, если там кто-то больной, безнадежный в смысле, я не смогу пройти мимо. А если вмешаюсь – это станет известно.
– Но как? Ты ведь никому не расскажешь, – не поняла Эстер.
– А это и не нужно, – покачал головой Тамаш. – Помнишь, я когда-то говорил, что Аваим создал всех созданий из своего дыхания?
– Конечно, – кивнула Эстер.
– Так вот, это божественное дыхание до сих пор есть в каждом из живых. В ком-то больше, в ком-то меньше, но силой Аваима наделен каждый.
– Такой же, как твоя? – Эстер недоверчиво взглянула на Тамаша.
– Да, – просто подтвердил лекарь.
