Мистер Оллсоп вздохнул.
– Понимаю ваше негодование, однако уверяю, что не все полицейские столь нерадивы. Прошу, подумайте над мои предложением.
– Подумаю, – пообещала я неохотно. – Хотя раз приворот такой старый, тем более непонятно, при чем тут я?!
– Вы его сняли, – ответил он ровно. – Да-да, не удивляйтесь. Следы в ауре, разумеется, остались, поскольку действовало заклятие не один месяц. Наибольшего доверия, на мой взгляд, заслуживает версия, согласно которой ваша магия сняла наложенный ранее приворот и молодой Донован вернулся к тем чувствам, которые испытывал ранее. Просто влюбленность в мисс Фиш оказалась чересчур острой из-за того, что это чувство долгое время подавлялось приворотом к другой.
Я захлопала глазами.
– Значит, та девушка-студентка… Николь Фиш, верно? Она ничего плохого не делала?
– Возможно, – мистер Оллсоп пожал плечами. – Впрочем, есть иной вариант. Если мисс Фиш ранее использовала приворот, который по каким-то причинам перестал действовать, а вы его действие возобновили. Однако эксперты затрудняются сказать, так ли это, и теряются в догадках.
У меня голова шла кругом, как будто я в один присест умяла целую коробку шоколадных конфет с ромом.
– Для меня это слишком! – запротестовала я, сжав виски пальцами. – Ничего не понимаю.
– Так давайте разберемся вместе! – предложил он с азартом. – Заодно попробуете, каково помогать полиции. Возможно, вам представится случай испытать свои способности, а?
Я только вздохнула. Понятное дело, к этому он меня и вел.
***
Чувствовала я себя глупой мышкой, которую выманили из норы даже не на сыр, а на «ароматизатор сыра, идентичный натуральному». Надо же так ловко заставить меня помогать, причем якобы в моих же интересах! Опасный тип этот мистер Оллсоп, задурил голову на раз-два.
Ладно, что сделано, то сделано. Я отправилась в подсобку за своими вещами, предоставив мистеру Оллсопу расплачиваться по счету.
Я подвела губы, схватила сумочку и вышла. Клалия гневно раздувала ноздри и на мое «до свидания!» ответила сквозь зубы. Ах, сколько ей хотелось у меня спросить! Увы, стойку осаждали оголодавшие студенты. Мистер Оллсоп поджидал меня на улице, от греха подальше.
Мистер Оллсоп молча увлек меня вдоль по улице, мимо театра. Какая-то девушка, встав на цыпочки, старательно терла «улыбающуюся» маску – один из символов на фасаде. У студентов бытовало поверье, что потрогать ее – к удаче на экзамене, так что «улыбающаяся» ярко блестела, а вторая, «плачущая», выглядела намного тусклее.
Мистер Оллсоп вышагивал по тротуару, улыбаясь солнышку и маленьким детям с мороженым и воздушными шарами в ладошках. Эдакий чудаковатый дядюшка, почтенный и безобидный.
– Куда мы идем? – спохватилась я.
– Здесь неподалеку, – он махнул рукой в сторону симпатичного кафе с ярким полосатым тентом. – Мисс Фиш проживает в общежитии академии искусств, где спокойно поговорить затруднительно.
Еще бы! Там же вечно кто-то что-то репетирует, и какофония стоит такая, что впору уши затыкать. Не знаю, как приспосабливаются тамошние обитатели, может, круглосуточно разгуливают в берушах?
Мистер Оллсоп уверенно направился прямиком к высокой девушке в очках, которая увлеченно читала за столиком под цветущей липой.
Когда полицейский остановился рядом и кашлянул, она с явной неохотой подняла взгляд, заложив страницу пальцем.
– Да?
Симпатичное лицо сердечком выглядело усталым, веки покраснели и припухли. Ни грамма косметики, прямой чистый взгляд, волосы собраны в хвостик.
