Счастливая жизнь? Вся?
Вот оно, вот это и нужно нам для детей: не только счастье-мгновение, но и счастье-жизнь.
Именно этот смысл мы вкладываем в слова «был бы сын счастливый». Что же сделать, чтобы дети были счастливы?
Вопрос вопросов!
Ничто так не объединяет людей и не разделяет их, как представление о счастье жизни. Когда люди расходятся, они обычно говорят, что у них разные интересы. На самом деле у них разные представления о счастье, и именно поэтому им невозможно жить вместе.
25
Так соблазнительно найти хоть в чем-нибудь замену счастью! Мы постоянно занимаемся поисками подобного рода:
Привычка свыше нам дана –
Замена счастию она.
Евгений Онегин с жаром восклицает:
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан…
Замены нет. Счастье неподменно.
Однако позже Пушкин вновь размышляет о том же: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Слово «замена» исчезло; замены нет, но нет и счастья.
Так или иначе, но представление о счастливой жизни находится где-то возле слов «покой и воля», «вольность и покой».
Замечательно, что и в языке содержится точно тот же образ счастья, что и у Пушкина, и притом художественный.
Мы говорим: безоблачное счастье. Ничто не угрожает, не тревожит. Мир, покой – ни облачка на небе.
Мы говорим: безмятежное счастье. Ничто не смущает душу, чистая совесть, нет внутренних раздоров, мятежа.
Мир вокруг человека, мир в душе человека… Безоблачность и безмятежность. Напомню, что это не автор книги так думает, это вы так говорите, читатель, мы все так думаем, это в языке закреплено, тут спорить нечего. И в знаменитой строчке Блока «Покой нам только снится» снится все же покой, а не что-нибудь другое. Нравится нам это или не нравится, совпадает ли это с принятым мнением или нет, но общее представление о счастье – покой вокруг человека и покой в душе человека.
Но мир тревожен и беспокоен – как застраховаться от забот и тревог, «от злых забот и лени вялой»?
И еще вопрос: безоблачность и безмятежность – необходимые условия счастья, но, как мы видели, не само счастье. В чем же оно? Где?
Вот пушкинские строчки в более полном виде:
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан…
Очевидно, счастье в чем-то противоположном тому, что думал Онегин, ошибаясь. Счастье – среди людей. В любимом человеке. Другого нет, в других местах оно не водится. «Чужой для всех, ничем не связан» не может быть счастливым. Но есть лишь один способ прожить среди людей без страха, без мятежа в душе, о нем говорится в «Борисе Годунове»:
Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить:
Ничто, ничто… едина разве совесть.
Жизнь по совести – приближение к правде, а у правды есть свойство волновать, возвышать, доставлять счастье. Вспомните, ведь и любовь доставляет нам счастье лишь тогда, когда она совершенно искренняя. Малейшее сомнение – и мы чувствуем себя скорее несчастными, чем счастливыми.
Счастье – ощущение высшего, но и у правды то же свойство. Мы говорим: неподдельная радость, неподдельное счастье, неподдельная правда. Обман мучит нас, чужой или свой; правда дает покой душе.
Когда человек исполняет свой долг перед правдой, он и чувствует себя счастливым. Оттого природа и награждает нас счастьем за исполнение долга – она премирует за старание, за то, что не жалели себя, действовали на пределе возможного.
