Уже в прихожей Галина предложила Юрке остаться и поужинать:
– А я только с работы. Картошки наварила. Не стесняйтесь!
– Нет, нет, я тороплюсь, – соврал Юрка, хотя носом уже уловил запах селедочки, едва различимый из-за заполнившего всю квартиру королевского аромата варившейся картошки.
Теперь, лежа в общежитии, Юрка, конечно же, жалел, что не остался у Галины. Корил себя за ненужную, напускную суровость в разговоре с ней. Зачем? Нужно было найти повод поговорить о Славке, например, чем он занимается в деревне, помогает ли бабушке с дедушкой, да мало ли о чем. И вот тогда уже за разговором принять обдуманное решение. Но вторая половина Юрки одобряла его поступок, мол, все правильно сделал. После ужина еще чего-нибудь захотелось бы. Женщина молодая, симпатичная, мало ли что. А ведь она мать твоего воспитанника. И потом посчитай, насколько она тебя старше. Ишь! Придумал! Да она просто сжалилась и решила тебя голодного покормить.
При упоминании о возрасте вторая половина почувствовала себя совсем уверенно, поскольку у Юрки был уже небольшой опыт общения с женщиной старше себя. После первого курса его одноклассник Генка Кулешов, с которым он просидел за одной партой пять лет, пригласил на свою свадьбу. Это была первая свадьба среди одноклассников, и Юрка, обрадовавшись встрече хоть с кем-нибудь, надел новую рубашку, приготовил конверт с деньгами и явился к Генке. Ни одного знакомого, кроме самого Генки, на свадьбе не было. Познакомившись и оценив невесту, Юрка заскучал. Правда, после первого застолья во время танцев познакомился с довольно симпатичной девушкой. После второго застолья Таня уже казалась ему принцессой. У принцессы было загоревшее широкоскулое лицо в обрамлении слегка завитых выбеленных волос. Огромные голубые глаза необычно смотрелись на смуглом лице, и это делало его еще более таинственным и притягивающим. После последнего застолья, когда уже стемнело, он напросился проводить принцессу домой. Но когда он начал целовать ей руки и становиться на колени посреди дороги, принцесса под предлогом «сходить в кустики» убежала. После тщетных попыток разыскать Таню Юрка, шатаясь и размахивая руками, как бы нащупывая в темноте дорогу, побрел домой.
До отъезда Юрки на учебу они встречались с Таней несколько раз. Сходили в кино, гуляли по парку, даже были у Юрки дома, но через перегородку, в спальне, отдыхал после ночной смены отец, поэтому целовались тихонько и разговаривали шепотом. Юрка обратил внимание, что и общение у них с Таней какое-то невеселое. Он старался ее развлечь, рассказывал о своих друзьях, о том, как они, первокурсники, выиграли в КВН у второкурсников, как сдавал сессию, вообще, как весело и интересно учиться в институте. Таня только слушала, изредка задавая вопросы. О себе она рассказывала мало – работала крановщицей на стройке. Юрка представлял, как огромный кран, подчиняясь мановению этих маленьких и нежных ручек, переносит тяжелые грузы.
Вспыхнувшее чувство нежности к этой девушке не охладило, а еще более усилило желание защитить ее некоторые обстоятельства. Таня была старше Юрки на восемь лет и была замужем, ждала возвращения мужа после отсидки в полоцкой тюрьме. Ждать ей оставалось еще два года, если без амнистии. Вот почему, гуляя с Юркой, она избегала людных мест.
Дальше были письма. Уехав на учебу, Юрка написал Тане три письма, в которых признавался в любви, уговаривал развестись с непутевым мужем, выйти за него, поступить на подготовительное отделение института, а нет, можно и крановщицей, хорошая работа. После третьего письма Таня ответила, чтобы Юрка больше не писал, что через месяц вернется ее муж, что она рада знакомству с Юрой и что у него большое будущее. Юрке не надо было столько будущего одному, но Тане он больше не писал, чтобы не сделать ей хуже.
