Лёша напрягся. Он не знал, чего ожидать, но одно было очевидно: Грисумбра играл с ним.
– Пройди мой путь, и, если дойдёшь до конца, я отдам тебе свой метеор. Попробуешь сломать его… если сможешь.
Что-то было не так. Это звучало… слишком просто.
Но времени на размышления не было.
Лёша сделал шаг вперёд, но тут же дорогу преградили фигуры, вылепленные из самой лавы. Их тела трещали от жара, расплавленный камень стекал с их форм, а вместо глаз вспыхнул адский свет. Они хищно зашипели, скаля безликие лица, и бросились на него.
Лёша не стал ждать. Он вскинул руку, и с мгновенной яростью на существ обрушился поток ледяного ветра. Пар мгновенно окутал поле боя, а затем послышался глухой хруст – расплавленные тела потрескались, покрылись инеем… и рассыпались в пыль.
Но в груди застрял гнетущий ком сомнений.
Это всё реально?
Он сделал ещё шаг. И вдруг замер.
Перед ним стояла… Саша.
Нет, не одна. Несколько фигур, точь-в-точь похожих на неё, с ледяными взглядами, искажёнными злобой. Они смотрели на него, не моргая. В груди разлился леденящий страх.
– Ты станешь беспощадным убийцей? Или примешь смерть? – Голос Грисумбры теперь звучал иначе, глубже… почти за спиной.
Нет. Он говорил издалека. Я слышал его со стороны.
Или он во мне?
Паника подступила к горлу, но Лёша подавил её. Он моргнул, стиснул зубы, и холодный разум взял верх. Это была иллюзия. Простая, но жестокая.
Резкий взмах руки, и десятки ледяных осколков вспороли воздух. Они вонзились в тела двойников, разбивая их на куски, обращая в ничто.
Но внутри что-то дрогнуло.
Что если она действительно мертва?
Он глубоко вдохнул и заставил себя идти дальше. Внутри пульсировало ощущение тревоги, которое он не мог вытеснить.
Следующее испытание оказалось ещё страшнее.
Теперь перед ним стояли Валера и Виктор.
Не иллюзии. Их лица были такими, какими он помнил их в последний раз. Валера – с мёртвым, колючим взглядом, Виктор – с тенью боли и осознания. Лёша застыл. Сердце пропустило удар.
– Ты бросил их. – Голос Грисумбры был едва слышным, но он разрывал сознание. – Один стал чудовищем, другой пал в темноте. Сколько ещё ты потеряешь, Лёша? Сколько ты уже потерял?
Лёша сглотнул. Боль пронзила разум. Но он заставил себя сделать шаг вперёд.
– Ты даже не спросишь: настоящие они или нет? – усмехнулся Грисумбра.
Лёша не ответил. Он уже знал правду.
И тут он увидел его.
Захар Кирилович.
Он выглядел живым. Слишком живым.
Тело сгорело в аварии.
Но почему он здесь?
Лёша сделал резкий шаг вперёд.
И тут мир вокруг него начал рушиться.
Серая тьма, в которой жил Грисумбра, дрожала. Что-то здесь было не так. Этот смертный не ломался так, как он ожидал. И Грисумбра вдруг понял…
Лёша пробуждает нечто иное.
– Нет… – прошептал он, и его голос эхом отразился от пустоты. – Это не должно было случиться.
Тени колыхнулись, и из самой глубины этого мира донёсся древний шёпот. Он не принадлежал Безликому. Не принадлежал даже духам, которых знал Грисумбра.
– Ты осознаёшь теперь?.. – Голос был далёким, но он был здесь. В самом воздухе. В тени. В пламени, что лизало стены этого мира.
Нексаэль.
Грисумбра вздрогнул. Это имя нельзя было произносить. Это существо не должно было говорить.
Но если оно заговорило… значит, Лёша пробудил в нём память.
Грисумбра отшатнулся. Он вдруг понял, что боится.
Боится смертного, что не гнётся перед тьмой.
Боится того, кто идёт путём Маркелиуса.
– Нет, – повторил Грисумбра, но мир вокруг уже рушился.
