К этому времени они медленно двигались в очереди студенческой столовой, глотая слюну и прикидывая, на что хватит наличности, а на что можно только посмотреть. Стипендия – сорок рублей, на нее особо не разгуляешься. Многие подрабатывали, кому-то помогали родители. Были и студенты совсем иного уровня обеспечения, например, грузин Авто Циклаури. Но о нем – чуть позже.
– Творог – это хорошо, это кальций, – пробубнил Стас, принюхиваясь к салату из огурцов и помидоров. – Это кости, зубы, волосы, ногти… Если кальция мало в костях – начинается остеопороз. Частые переломы, из них особенно опасен перелом шейки бедра.
– И откуда ты все это знаешь?
– Сам себе удивляюсь! – пожал плечами Стас, едва они уселись за столик. Потом лукаво подмигнул Богдану: – Кстати, как женщина женщине, скажу – особенно проблема остеопороза актуальна в постменопаузе.
– Что такое постме… менонопауза?
– А я знаю?!
И Богдан, и многие из группы привыкли к периодическим медицинским «закидонам» Стаса, смотрели на это как на простой выпендреж начитанного мальчика из медицинской семьи. Никто не верил, что родители мальчика – простые работяги из Усолья, не имевшие к медицине никакого отношения, а сам он в школе перебивался с тройки на двойку, дрался, бил стекла и прогуливал уроки, не питая к чтению медицинской литературы ровным счетом никакого рвения.
– Меня в восьмом даже из школы выперли, – аргументировал он как мог, – правда, потом мне удалось восстановиться. Это дела давно минувших дней, преданья старины глубокой.
– Зачем тогда поступил в медицинский вуз? – резонно поинтересовался Яшка Блюмкин, оказавшись как-то со Стасом в троллейбусе. – Есть секции бокса, дзюдо или самбо, где все твои данные очень пригодились бы, помогли…
– Бокс, и только бокс, – шутя, уточнил Пермяков, проведя в воздухе комбинацию из нескольких свингов и одного апперкота воображаемому противнику. – Я о нем мечтал с детства. Но… не боксом единым жив человек, есть и другие занятия. Хирургия, например.
Народа в троллейбусе было немного, и никто не обратил внимания на махающего руками студента.
– Ав армию не было желания пойти? – продолжал интересоваться Блюмкин, глядя за окно на здание ЦУМа и оживленный Комсомольский проспект. – Там адреналин требуется о-го-го!
– Честно признаться, нет, а что?
Сами того не ожидая, они вдруг начали спорить о долге, который следовало непременно отдать Родине. Стас жестикулировал, недоумевая, почему обязательно отдавать его в виде службы в Вооруженных силах, а не стоя у операционного стола, к примеру. Эти занятия были для него равнозначны.
В пылу спора оба не заметили, как к ним притиснулся крепенький мужичок в сером пальто и таком же сером берете. Троллейбус к тому времени заполнился прилично.
– Ребятки, а вас били когда-нибудь? – неожиданно поинтересовался «серый». – Только честно.
– А какое это имеет отношение к тому, о чем мы говорим, – искренне удивился Стас, не почуяв никакой опасности. – К тому же мы не с вами разговариваем. Что вы встреваете?
– Ну, а все-таки, отвечайте, когда вас спрашивают, – продолжал настаивать мужичок на своем. – Били или нет?
Зеленые глаза «серого» округлились и, казалось, приклеились к вискам Стаса подобно двум электродам с импульсными токами, начав то и дело подергивать его мимическую мускулатуру. Обращался мужичок как бы к обоим, а глядел почему-то на него одного. Яков начал знаками показывать Стасу, что как-то надо сматываться, но тот словно не замечал намеков однокурсника, продолжая опасный диалог.
