– Не совсем, – он поднял голову и, приблизив лицо к зеркалу, осторожно отлепил пластырь.
Только теперь Марина заметила, что его правая скула от глаза и почти до самого уха заклеена пластырем с положенными под него марлевыми тампонами.
– Что это? – Марина шагнула к нему.
Вспухшую рану стягивали швы. Она дотронулась до них, и он поморщился от боли.
– В травме наложили.
– Ты защищал Ленку? – спросила Марина.
– Не успел, – ответил С. А. – Вырубили с одного удара. Профессионалы.
– Прости, – она схватила его за руку, но он застонал и рывком дернулся в сторону.
– Enculé39!
Суставы его пальцев были распухшие, точно шарики для пинг-понга.
– За что тебя били?
– Сдается, что Гера все еще неравнодушен к тебе, – С. А. криво улыбнулся здоровой стороной лица. – Так что это, – он показал пальцем на зашитую скулу, – первое предупреждение.
– Гад он, – Марина тяжело задышала.
– Чует неладное. Только фигня все. До свадьбы заживет.
– До свадьбы точно, – натянуто улыбнулась Марина.
Недели за три до встречи с Герой Марина и С. А. ездили в столицу, где во французском посольстве она получила визу невесты. Марина то и дело открывала паспорт, смотрела на вклеенную бумажку с надписью «C transformable»40, не верила глазам, проводила по визе кончиками пальцев и закрывала паспорт.
План С. А. был прост и устраивал их обоих. Марина помогает ему закончить дела на родине, а он, гражданин Франции, вывозит ее с дочерью в Биарриц, департамент Атлантические Пиренеи, где они официально расписываются. Живут вместе и лечат Ленку, а после того, как Марина получает гражданство, разводятся.
– Сколько ждать? – спросила Марина, когда С. А. предложил ей сделку.
– Как жене француза – два года.
– А дальше?
– Если по обоюдному согласию, – объяснил он, – то через три месяца ты свободна.
Марина смотрела ему в глаза.
– Не обманешь?
– Твой шанс, – вместо ответа сказал С. А. – И Ленкин тоже.
Марина понимала, что узнай Гера об их задумке, им всем несдобровать.
– Не узнает, – успокоил ее С. А. и добавил: – Никогда.
Марина все равно колебалась.
– Хорошо, – сказал он, – я расскажу, зачем приехал.
Марина содрогнулась, услышав его историю.
Доказать непосредственную вину в поджоге бара и гибели Бодомира боснийская прокуратура не смогла, однако нашлись обстоятельства, которые позволили осудить С. А. как соучастника. Отбывая наказание во Франции, он провел в тюрьме Анжере ровно три с половиной года. Потом вернулся в Биарриц, где у него был небольшой дом. Занялся бизнесом и поиском людей, виновных в гибели дочери. Чтобы окончательно распутать узелок и отдать долги, приехал в Кареон, где целый год искал тех, кто отправил Катю в Боснию.
– Все здесь, – сказал С. А. – В одной кассете.
– Знакомая история, – вздохнула Марина. – Значит, хочешь… – она замялась на мгновение, – их того?
– Не только, – ответил С. А. – Но это – главное.
– Что еще?
– Ты теперь мне вместо дочери, – сказал он. – А Ленка – внучка. Буду заботиться о вас.
Марина ничего не ответила.
Посольство находилось вне пределов контроля Геры, так что попасть туда удалось незамеченными. Возвращаясь домой, они переночевали в аэропортовской гостинице. С. А. намеревался взять два номера, но Марина сказала, что одного будет достаточно. Ей хотелось отблагодарить его, и она думала, что знает, как это сделать.
С. А. задержался внизу, а она поднялась в номер. Приняла душ, расправила простыни, взбила подушки и, раздевшись догола, легла.
