Жека, отчаянно заколотив руками и ногами, выскочил на поверхность. Он успел схватить ртом воздух и опять ушел с головой под воду. Его утягивало вниз, но он отчаянно сопротивлялся.
«Нет, – колотилось в голове. – Я не могу так умереть. Глупо. Нелепо. Бездарно. Я хочу жить! Жить! Жить!»
Жека опять вынырнул, услышал звенящую разноголосицу пляжа, заметил двух девчонок в резиновых шапочках около Марины, разявил рот, чтобы крикнуть, но успел только пропищать:
– Помо… – и опять ухнул вниз.
Теперь казалось, что неведомая сила навалилась тяжелыми руками на плечи и давила, опуская глубже, глубже и глубже. Собрав остатки сил, Жека засучил ногами и тяжело всплыл. «Последний раз», – в отчаянии подумал он.
Пляж вновь взорвался жизнью, гомоном и солнцем. Жека успел вскинуть над водой руку и увидеть, как ничего не подозревающая Марина помахала ему в ответ.
Бесцеремонная, цепкая сила вновь схватила за ноги и, окунув с головой, попыталась поволочь вниз, но Жека на этот раз вырвался, положил грудь на воду, вытянул ноги, задрыгал ступнями вверх-вниз, вверх-вниз, взмахнул руками, загребая по окружности под себя, сначала правой, потом левой, правой-левой, правой-левой. На третий гребок вывернул голову и схватил глоток воздуха. Правой-левой, правой-левой, вдох.
Он не знал, плывет ли к берегу или, наоборот, от него. Вокруг клубились пузырьки воздуха, журчала вода, и он боялся остановиться, выпрямиться, нащупать ногами дно. Правой-левой, правой-левой, вдох.
Жека остановился, когда ударился о подводный камень, и боль проткнула коленку. Он встал на каменистое дно, подтянул ушибленное колено и потер его. Голова гудела, обессиленные руки тряслись, грудь тяжело поднималась и опускалась. Больше всего хотелось упасть на горячую гальку, закрыть глаза и уснуть.
– Молодец, Жека! – крикнула ему подбежавшая к самой воде Марина. – Я знала, что ты сможешь!
Около нее стоял Герка с парой мальчишек из их школы.
– Нехило, – сказал он. – Техника, конечно, грязновата, но…
– Все равно, быстро проплыл, – подхватили мальчишки. – И ведь сам научился.
– Погнали с нами, – предложил Герка, – в догонялки.
– Погнали, – согласился Жека и, прихрамывая, стал выходить на берег.
– Что это? – Марина показала на колено, из которого густо текла кровь.
– Здорово рассадил, – сказал Герка. – Надо бы перетянуть.
– Вот! – Марина сорвала с головы косынку. – Обмой, я завяжу!
Джек тихонько засмеялся. Нет, в бассейн он сегодня не поедет. И вообще – решение принято.
Не переодевая плавательных трусов, Джек принес стул, взобрался на него и достал с антресолей старую коробку из-под обуви. Смахнул пыль и с треском оборвал липкую ленту, обмотанную вокруг коробки. На пол посыпались письма и старые, с поломанными углами, черно-белые фотографии.
Марина пришла на работу без опоздания. В холле офиса ее радостно встретил Аркадий и бросился помогать снимать дубленку.
– Какая у тебя юбка, – всплеснул он руками. – Класс!
Заставил покрутиться.
– Ах, – вскинул руки, – мне всегда нравилась мода сороковых. Женственно, элегантно, стройно.
Марина вопросительно посмотрела на него.
– Это, – показал он на Маринину юбку, – «карандаш», прямое заимствование оттуда.
Легко провел по ее обтянутым тканью бедрам:
– Тиснение подчеркивает все изгибы. Очень сексуально.
Марина пожала плечами.
– Замечательно, что шерсть, – не отрывал от юбки взгляда Аркадий. – Зимой – тепло. Кстати, – он вскинул брови, – сегодня рыбалка.
