Перекрёстки, духи и руны - страница 22

Я увожу к отверженным селеньям,

Я увожу сквозь вековечный стон,

Я увожу к погибшим поколеньям.

Был правдою, мой зодчий вдохновлён:

Я высшей силой, полнотой всезнанья

И первою любовью сотворён.

Древней меня, лишь вечные создания

И с вечностью пребуду наравне.

Входящие, оставьте упованья.

Данте Алигьери «Божественная комедия»

Его жёсткие, соломенные волосы развивались на морозном ветру, а мутные воды Москвы-реки, приковавшие внимание его холодных небесно голубых глаз, покачивали серые от грязи льдины. Так паршиво ему не было очень давно, он бы, наверное, утопился в этих мрачных и грязных водах, если бы уже не был мёртв.

Он жил и умер ещё в том веке, когда помнили полки Наполеона, жил и трудился на благо Франции Пьер Эмиль Левассёр – экономист и историк, жил в этом веку и Альфонс-Луи Констан больше известный под псевдонимом Элифас Леви, – французский оккультист и таролог и член тайных обществ того времени, а где-то в стенах Парижской академии, работал Андре-Мари Ампер, оставивший глубокий след на станицах истории и науки, где последняя отвела ему достойное место. Жить в эпоху столь великих людей, исторических переломных моментов может быть, как невероятной удачей, так и проклятьем, он же всегда относился к этому с гордостью сопричастности. Родившись во Французской Фландрии, также известной, как Южная Фландрия находящейся на северо-востоке Франции, он, разумеется, как всякий житель этих мест был фламандцем^>40 по праву рождения. Среднего роста, широкоплечий, с мощными и сильными руками и ногами, он напоминал медведя, особенно своей неуклюжей, косолапой походкой. Но эта неуклюжесть была обманчива, оказавшись в опасности, он действовал стремительно и жёстко, его клинок был быстр, а револьверы в его руках били без промаха. И что не мало важно, он любил свою родину, любил Францию, потому без труда попал из французской армии во Второе Бюро.

После поражения Франции во франко-прусской войне с тысяча восемьсот семидесятого года по тысяча восемьсот семьдесят первый, во многом из-за слабости разведывательного обеспечения деятельности французских войск, структура генерального штаба Вооружённых сил Франции подверглось коренной перестройке, и прежде всего разведывательного управления, которое называлось Вторым бюро. А сам штаб французской армии, теперь делился на Первое – кадровое, Второе – разведка, Третье – оперативное и Четвёртое – тыл бюро. Второе бюро, после реорганизации, скорее напоминало ребёнка, делающего первые шаги в мокрых подштанниках, чем опытного вояку, потому остро нуждалось в хороших кадрах. Так после короткого курса обучения в разведывательной школе фламандец Адриан Янсен попал во Второе разведывательное бюро французской армии.

Бросаясь в каждое дело с полной самоотдачей, он как верный, сторожевой пёс берёг покой своей страны и её граждан, снискав себе славу надёжного и преданного слуги республики. И вскоре его отправили в самостоятельное плавание, почти самостоятельное, Жак Дюбуа, был его единственным компаньоном в грядущем деле. Узкоплечий, с маленькими бегающими хитрыми глазками и тонкими, женоподобными кистями рук, он являл полную противоположность фламандцу. Адриан даже удивился впервые увидев, своего коллегу: – «Как он прошёл через французскую армию и разведывательную школу?» Их миссия была уже в не Пруссии, старом и понятном враге Франции, а в Германской империи, образованной восемнадцатого января тысяча восемьсот семьдесят первого года, ещё до окончания войны, министр-президент Пруссии Бисмарк и прусский король Вильгельм I объявили о создании Германской империи, именно с этой даты начинается история Пруссии в составе единого Германского государства. В задачу Адриана и Жака входило перехватить письма, в которых упоминались молодые аристократы Франции, которые, не имея должного патриотического образования, но имея прославленную родословную были вхожи во многие знатные дома, и могли при определённых обстоятельствах, не только получить важную информацию, но и склонить отдельных деятелей парламента Франции к нужным решениям. Знание имён этих высокородных господ, позволило бы французской разведке, чувствовать себя значительно уверенней. Однако все с самого начала, пошло не по плану, вертлявый и скользкий Дюбуа, постоянно норовил ставить палки в колёса, очевидно считая миссию весёлой игрой, в которую играют дети, расставляя солдатиков на импровизированном поле для сражений или же тайно скрывал свою. Не в силах добиться от Дюбуа чёткого ответа относительно двусмысленности его действий, и не имея возможности доверять ему, Адриан начал действовать самостоятельно, да и сообщить в бюро о действиях своего напарника, без угрозы рассекретить себя, он не мог. Каким-то чудом ему удалось заполучить злосчастные письма и даже шифр, для их прочтения, но триумф оказался не долгим. Дюбуа знал, что тягаться с таким цербером как Адриан на шпагах или пистолетах, почти самоубийство, в добавок фламандец обладал поразительным звериным чутьём на неприятности и засады, и просто обходил их стороной, оставляя своих преследователей и недругов с носом. И тогда Дюбуа возник план усыпить бдительность своего напарника, признав свою несостоятельность как солдата французской армии и согласиться с тем, что по возвращению он покинет их отважные ряды, применив всю свою скользкость и артистизм ему это удалось, и подсыпав яд, он не только сумел завладеть письмами, но и выгодно торговать ими по возвращению во Францию шантажируя высокородных господ фактом их разоблачения перед общественностью и французской разведкой.