Почему я промолчала? И я о многом не успела спросить, точнее вообще ничего не спросила. Как он нашёл меня, как попал в дом, как узнал, где я живу, ну здесь-то всё и так понятно – проследил, разумеется. Откуда он знает мужика, что отравил меня ядом. Наверное, они состоят в одном клубе «Маньяки-насильники, или как напугать девушку до полусмерти». И эти дурацкие слухи, с какой стати кому-то интересоваться мной и вообще разговаривать о том, можно ли до меня дотронуться или нет? Бред! И что за непонятные высказывания, где фигурирует множественное число: «вы», «вас», «ваш»; про кого он это, девушек, людей? Знает мои привычки и поведение; но, чёрт подери, откуда? И кто он, в конце концов, даже имя не узнала.
«Ты ничем не удивишь», даже обидно немного. Но он прав, ведь вокруг такого мужчины всегда вертятся красивые женщины. Вот я дура: не заметила штаны и кофту на стуле. «Вожделение»… сколько соблазна и сладкого зова намеренно плохо скрыто в этом слове, особенно произнесённое тонкими изящными устами. О чём я только думаю?! Что за странные мысли забивают мою голову?
Я не сразу замечаю, что обхватила подушку и руками и ногами. Не знаю, сколько времени я пробыла в таком положении, мысли улетели так далеко и так беспечно. В тишине я слышу звон ключей и захлопнувшуюся дверь. Немного погодя раздаётся топот маленьких шажочков, и в дверной проём пролезает светлая кудрявая голова. Смотрит и хлопает большими глазами, как кукла, только светящаяся жизнью.
– Ты даже не вставала? – глаза Иты и без того большие становятся ещё шире. – Ты заболела? – Она кидается к моей постели. – Да у тебя жар! – Пугается она, заключив мои щёки в крошечные изящные ручки.
– Всё хорошо.
– Я сомневаюсь. Нужно померить температуру. – Она крутит головой, словно где-то поблизости должна быть аптечка, чутьё опять её не подводит. – Ты уже что-то пила?
Ита подлетает к столу, по договорённости принадлежавший ей, который стоит в той же плоскости, что и мой, и начинает беспокойно рыться в аптечке. Я не хочу ей повторять, что всё нормально, ведь если она что-либо вбила себе в голову, то поднимет на уши всех и каждого. Ита возвращается и без всяких разговоров суёт мне под мышку доисторический ртутный градусник (мама доверяет только проверенным средствам).
– Почему ты сидишь раздетая? – родительским тоном Ита требует объяснений.
– Я промокла, пришлось снять одежду.
– Но ведь дождь уже давно закончился. Ты только пришла?
– Нет, кажется.
– Нет, с тобой явно что-то не так!
Я смотрю на дверь, просто смотрю всё в той же позе. Ита опускается на коленки и, положив руки и голову на кровать, пристально принимается изучать моё состояние.
– Ты влюбилась.
Обычно её зверская интуиция чует подобные вещи, но сейчас она ошибается. Я не могу влюбиться в человека, который издевался надо мной и который спас меня… Да нет же, просто его лицо дьявольски привлекательно и срабатывает инстинкт женской натуры.
– Глупости-то не говори! Это только ты можешь влюбляться быстро и безрассудно.
– Ну не так уж и быстро. – Она даже в нашей беседе умудряется игриво улыбаться. – Ах! – Вдруг пугается она, хотя я вздрагиваю сильнее. – Что у тебя с рукой?
– Порезалась, – отмахиваюсь я.
– Как? Чем? – Ита отнимает мою руку от подушки и вытягивает перед собой.
– Блины готовила. Иди поешь кстати. – Пытаюсь спровадить её.
– На этот раз, упрямая и скрытная сестра, ты от меня не отделаешься. А твоё лицо, оно в порядке! – Её рот от удивления открывается, а рука тянется к щеке.
