– Как можно спросить про то, не знаю, что? – рассердилась Васена.
– Туточки всякое можно, – пожал плечами Нафаня. – На вот, не потеряй.
Алый клубок с толстой нитью перекочевал в подставленные ладони Васены. Нафаня со вкусом чихнул, огляделся и радостно заметил:
– Усе, девоньки, пришли. Вон она, сталбыть, трапезная. А мне пора, – и он исчез, словно растворился впрямо в воздухе.
Луша на всякий случай поводила по пустоте руками, убедилась, что домовой и правда исчез. Пока неясно было, лучше с ним или без него, но как бы то ни было, а в трапезную идти им предстояло вдвоем с Васеной.
Девицы толкнули тяжелую дубовую дверь, которая поддалась лишь с третьего раза, и застыли на пороге огромной залы.
– Красотища какая, – благоговейно прошептала Луша, разглядывая расписные стены, длинные дубовые столы, ломящиеся от самой разной снеди.
Ее шепот утонул в общем гуле, который тотчас стих, едва народ заметил робко стоящих на пороге девиц. Первым к ним подбежал юноша, зачем-то обнюхал, и, подвывая, сообщил остальным:
– Лю-юди.
– Конечно, люди, – дрожащим голосом ответила Луша. – А то кто же?
Трапезная взорвалась от общего хохота. Юноша улыбнулся и пояснил:
– Пафнутий я, оборотень. А тама вон, Лелея, она, сталбыть, русалка, самая, что ни на есть, настоящая.
Он махнул в сторону златоволосой девы, обнаженной до пояса, прикрытой лишь волосами. Разглядеть то, что ниже, мешала большая кадушка, в которой сидела русалка.
– А енто Аленка, она…
– Ступай, Пафнутий, – засмеялась Аленка, подбегая к растерявшимся девицам. – Мы уж познакомились. А у тебя там мясо без пригляду.
Оборотня мигом с места сдуло: видимо, оставлять без пригляду в трапезной ничего нельзя. Особенно еду. А проворная Алена подхватила Лушу и Васену под руки и потащила к одному из столов, где сидели одни девицы. По правую сторону – разодетые в яркие платья да сарафаны, в косах ленты, на ногах нарядные лапоточки. По левую – в простых немарких платьях, волосы распущены, спадают на плечи, на головах цветочные венки, а ноги босы.
– Тебе, Васена, к чаровницам, – Аленка махнула туда, где сидели девицы с косами. – А Лукерье к ведьмам.
Встречали Василису и Лушу радостными улыбками, словами добрыми. На столе – бульон наваристый да румяные пироги, а в кувшине – ягодный компот.
– Не зря мы так сюда хотели, – восщищенно шепнула проголодавшаяся Лукерья. Аленка кивнула.
Не успели девицы отобедать, как зазвонил вдруг колокол. Вмиг исчезло все со столов, а чаровницы и ведьма, как, впрочем, и все остальные, разом куда-то засобирались.
– Держись своих, – подсказала Аленка Луше, увлекая Васену за собой.
Аленка по извилистым коридорам неслась еще быстрее, чем путеводный клубочек. Василиса с непривычки пробежала мимо нужного поворота, воротилась, боясь потерять новоявленную подругу, но, к счастью, Аленка уже сама выскочила ей навстречу.
– Не зевай, – укорила она. – Опоздаем на «домоводство», будем до вечера квакать!
– Как это, квакать? – не поняла Васена.
– Как лягушки на болоте, наказание у Настасьи Филипповны такое. Поменьше языком шевели, побольше лаптями!
Подгоняемая Аленкой, Василиса почти вбежала в просторную светелку, где уперев руки в крутые бока чинно расхаживала барышня в алом платье. Волосы ее были собраны в тугие русые косы, стянутые белыми лентами, на поясе повязан передник. Остальные чаровницы с придыханием следили за каждым шагом наставницы, стараясь не упустить ни слова из того, что она произносила. При виде Аленки, Настасья Филипповна нахмурилась было, но заметив Василису, сухо кивнула.
