- Я так понимаю, что в период дождей прекращается вское хождние и нападение живых существ этой планеты. Так что два месяца мы можем спать спокойно. Кроме того, сейчас у нас есть второй генератор и даже запчасти к принтеру, который сможет обеспечить нас пусть искусственной, но питательной смесью. Так что, мы сможем выдержать осаду. А там посмотрим. Не нападали же они почти сто лет! Может быть они ушли или исчезли навсегда. Так что, не будем впадать в отчаяние. Давайте лучше приветствовать наших ребят, которые тайно, и это нехорошо, - он погрозил пальцем ребяам и те скромно потупились, - все же отправились за новым генератором и тем спасли нас от гибели в будущем. Все продукты, которые они принесли, мы поставим на следующий день на столы, где будем чествовать наших героев. Вот они перед вами - Данила Соколов и Тимофей Соколов, Виктор Чижов и Светлана Попова. Сейчас её пока нет, но завтра она обязательно будет. Надеюсь, вместе с матерью.
Зал разразился аплодисментами, криками и свистом. Ребята стояли красные и счастливые. Потом посыпались вопросы, на которые они еле успевали отвечать. Всем было интересны бытовые мелочи и особенно автоматы с лазерным лучом.
- Почти, как наши мистические мечи, - упивался вниманием Виктор, показывая и рассказывая о дальности и убойной силе оружия. – только сильнее и мощнее.
Дед Василий держал такой автомат в руках и слезы катились по его морщинистым щекам. Он утирал их тыльной стороной ладони и прижимал к груди, будто самую дорогую вещь. А когда старший спросил почему тот плачет. Дед ответил, что вспомнил свою молодость.
- Мы сражались с каждым, кого могли обнаружить здесь в первое время. Даже с мирными свиноящерами и черепахами, еще не зная их и не понимая их намерения. А уж сколько птиц побили ими, так и не перечесть! – вздыхал он, поглаживая вороненную сталь лазерного автомата.
- Потом и этого не осталось – все пошло на изготовление арбалетов и болтов. Принтер трудился с утра и до вечера, когда зарядов не стало и автоматы лежали пустым грузом. Наши инженеры придумали новое оружие, с которым теперь и охотятся и сражаются, - рассказывал старый дед. – Вот на последок я и подержал его руках. Считай, молодость вернулась! Спасибо, ребята!
Данила взял из рук деда автомат и повесил через плечо. Теперь оно так и осталось у владельцев, кроме Тима. И хотя тот сопротивлялся и обиделся, но отец был строг, а мать даже расплакалась.
- Негоже мальчишке иметь такое оружие! – втолковывал он младшему сыну. – Не ты, так другой, нечаянно может навредить кому-то. Ты же не сможешь не дать посмотреть его своим же ребятам? Верно?
Тот хмуро кивнул.
- Во-о-от! – продолжил отец. – Поэтому, как говорится от греха подальше! Будет у старшего. Подарим ему этот автомат. От нашей семьи. Не возражаешь?
Тим вздыхал и кивал соглашаясь.
Обед на следующий день превратился в праздник. Даже Светлана спустилась в столовую с матерью. Придерживая ту под руку, она усадила её рядом и все видели счастливое лицо больной женщины, когда она смотрела на свою героическую дочь, как радовалась всем тостам и здравицам в её честь и в честь всех ребят, которые отправились в неизведанную даль, чтобы спасти колонистов.
Столы ломились от неизвестной им пищи: тут были консервы из рыбы и мяса земных животных, рыбы и моллюсков. А также из овощей и фруктов. Даже ребята принесли пару бутылок крепких напитков под названием «коньяк» и «водка», а также четыре бутылки вина из винограда. Что это такое знал лишь дед и ребята, которые тоже попробовали этот напиток еще в капсуле. Светлана рассказывала, как они пробовали все, что попадалось под руку и как были веселы, когда уговорили на троих одну из таких бутылок. Дед Василий поддакивал и прикладывался к кружке с вином. Вскоре его пьяненького увели под руки в комнату. Другие же подливали уже своего самогона из местных мхов и закусывали земными деликатесами. Ребята смаковали компоты из земных фруктов и каждому достались по пачке жвачки и по шоколадке. Парням постарше подали «чипсы» и объснили, что это картошка. Как рассказал дед Василий, они вначале тоже пытались её здесь вырастить, но в один очень дождливый год она вся сгнила, а которая осталась, не дала полной всхожести.
