Особенно круто гулять по аллеям, когда листочки на деревьях еще только вылезли, они еще свежие и зеленые. Вдыхаешь приятный аромат зелени, закрыв глаза, и представляешь, что ты в зеленом красочном лесу. Поют птицы, а там за кронами деревьев стоит домик, в котором живешь ты и твой ДРУГ. Или же хорошо тоже гулять осенью, когда на деревьях пестрые разноцветные наряды. На асфальте же лежат осенние листья, как будто покров. И опять за красными, желтыми, рыжеватыми и коричневыми шапками деревьев стоит домик, в котором можно отдохнуть и набраться сил вместе с твоим ДРУГОМ ЖИЗНИ. Там чувствуешь спокойствие, умиротворение, тебе некуда спешить, время словно останавливается. Там нет ужаса, нет Фрэссеров и кровавых мыслей, которые навещают меня. В те минуты, сидя рядом с моей Натали и размышляя обо всем этом, я жалел, что у меня нет ничего для того, чтобы претворить эту прекрасную мечту в реальность. Я бы женился на Нэт, и мы бы уехали в то крутое место, где я бы стал жить без страха… стал бы нормальным. У нас бы появились друзья, которые тоже бы жили где-нибудь поблизости среди чудесных красот природы, возможно бы, около какого-нибудь пруда или водоема.
РЕАЛЬНОСТЬ ЖЕСТОКА
Я подумал о животных. Они могут без проблем построить себе жилище, и жить со своими женами. Взять хотя бы труженика-бобра. Он может забабахать себе какую угодно хатку, в которой может балдеть вместе со своей женой бобрихой-труженицей. Для этого ему требуется лишь целеустремленность, трудолюбие и материалы для жилья, которых в лесу завались и которые для него совершенно бесплатны. Это для людей, чтобы получить дом нужно работать как очумелым или же нужно быть мозгастым, заниматься различными темными делишками, и тогда у тебя будет все. Кто-то в этом процветает, а кому-то сносят башку. Все равно нельзя паразитировать постоянно.
Меня малость занесло. Я размечтался чересчур. Чтобы все было бесплатно, как у животных. Это уж вообще коммунизм тогда в прямом смысле слова. Я ни хрена не соображаю в этом. Хоть нам и историчка долдонит на уроках про это последние два года. Но из ее бормотания я понял только то, что коммунизм – это когда все будет бесплатно. Это просто невозможно в кровавой действительности. Всегда есть ПАРАЗИТЫ, которые кайфуют, попивая кровь из кого-нибудь. Коммунизм, по мне, так это сказка, как и мое желание уехать с Нэт и жить в лесу в нашем доме, где я не буду бояться, забуду о ФРЭССЕРАХ и ужасно плохих мыслях. Это всего лишь красивый сон, которому никогда не суждено сбыться. Он радует тебя, пока ты его видишь, но затем ты просыпаешься, и все выглядит совершенно по-иному, – красивый сон исчез, бесследно испарился.
Я спросил у Натали, мечтала ли она научиться летать, когда была маленькой. Мне нужно было срочно отвлечься, я ощущал зловонное дыхание приближающихся Фрэссеров, ужаса и черных кровавых мыслей. На какое-то время мне пришла в голову мысль, что у Нэт нет ушей. Они вырваны. Она одна из них. Я старался не смотреть на ее уши, потому что понимал, что Фрэссеры тут же все поймут, увидев это в моих глазах. Я решил делать вид, что не догадываюсь ни о чем.
Нэт(?) сказала, что мечтала. «Если бы я умела летать, – сказала она (?), – то я бы смогла парить в небе, смогла бы слетать в разные места и еще бы сделала много всяких вещей. Когда я была девчонкой, я знала, а сейчас уж и забыла. Я тогда еще думала, что есть какая-нибудь фея с волшебной палочкой, и она помашет ею передо мной, и я смогу летать. Тебе, наверно, это кажется смешным?».
