Человек должен оставаться человеком
Перед нами семейные хроники Гражданской войны, исторические события далёкого прошлого в повестях и рассказах Людмилы Лазебной. Отчасти вымысел, отчасти правда. Художественная проза и правда жизни.
Считается, что о Гражданской войне всё уже сказано. На самом деле и писатели, и историки будут обращаться к этой неисчерпаемой теме, пока существуют история и литература. Мы говорим «гражданская война», а надо говорить – «людоедство», красное и белое. В сложном сплетении судеб людей, убегающих от того, что поэт Велимир Хлебников назвал «катастрофой событий», в итоге побеждают жизнь и любовь. Иначе не было бы ни нас, читателей, ни этого повествования.
Младенец, подброшенный под дверь, – это своего рода символ жизни, которая, несмотря ни на что, так или иначе продолжается. Стук в дверь мог означать что угодно. Вернее всего арест, но в данном случае это мольба о пощаде. Ребёнка подбросили, чтобы его не съели соседи. Но со временем – и это так соответствует человеческой природе! – обнаруживается мошенница, авантюристка – мать ребенка – и начинает шантажировать спасителей жизни ее младенца, обвиняя их в похищении. Что поделаешь, такова бездна человеческой низости и высота человеческого духа.
Многие христианские ценности, в которых мы выросли не благодаря, а вопреки обстоятельствам, нуждаются в постоянной защите. Младенец всегда под дверью. Его всегда могут съесть. А уж шантажисты и авантюристы плодятся роями во все эпохи. Быть человеком трудно, но можно, несмотря ни на что. Такова главная идея повести Людмилы Лазебной «Имя твоё – Человек» – идея, которую я полностью разделяю. Для меня благополучный финал повествования выглядит как добрая сказка со счастливым концом. Но возможность при любых обстоятельствах дарить читателю положительные эмоции – это единственная привилегия автора, которую никто не может отнять. Литература живёт своей таинственной жизнью, которая часто идёт вразрез с ужасами революций.
Посыл автора повестей и рассказов Людмилы Лазебной – твёрдая вера в семейную порядочность и благородство. Спрос на эти редкие артефакты всегда громаден. И то и другое всегда дефицит и редкость.
Прошлое, каким бы оно ни было, рано или поздно становится притчей. Никто не знает, почему в литературе временами преобладает подавленность и отчаяние, а потом вдруг появляется жажда красоты и гармонии. Мне кажется, что на развалинах постмодернизма рано или поздно должна возникнуть другая литература. Этот архетип победы семейного и человеческого над хаосом бытия есть и в «Хождении по мукам» Толстого, и в «Докторе Живаго» Пастернака. Дореволюционные ценности всегда ценнее всех революций.
’
Константин Кедров-Челищев
Шифр фрейлины императрицы
А честный и мыслит о честном, и твёрдо стоит во всём, что честно.
(Ис. 32:8)
К дому номер пять на «бархатной» стороне Николаевского проспекта города-цитадели Кронштадта, где почти два десятка лет проживала семья известного в городе дантиста Шимона Моисеевича Гринберга, подкатила рессорная бричка. Расплатившись с кучером, на мостовую легко сошёл мужчина лет пятидесяти в чёрном плаще. Остановившись на мгновение, он раскрыл зонт и поспешил к парадной.
– Девочки, я вернулся! Кто ждал своего дорогого отца, тот и получит от него небольшой презент! – громко и весело позвал мужчина. Сняв галоши и повесив плащ, он бодрым шагом направился в гостиную первого этажа. – Что такое?! – удивлённо произнёс мужчина, обнаружив повреждённую ручку межкомнатной двери. – Ай-яй-яй, непорядок! Кто-то тут нашалил! Нужно опять вызывать слесаря, – расстроенно сказал он, осознавая, что без помощи мастера тут не обойтись.
