Читать онлайн Дмитрий Шелест - Первоградские хроники

Модули, соединенные в десятикилометровые цепи, медленно всплывали в лучах восходящего Солнца. Нелепое сооружение походило на старые бомбейские трущобы, вынесенные в космическое пространство. Со скоростью пять тысяч километров в час космический город Primourbem, или, как его называли сами жители, Первоград, неспешно плыл в ста пятидесяти тысячах километров от Земли. Некогда белые конструкции с опознавательными красными и серыми участками словно бы прошли обработку гигантским пескоструйным аппаратом, а затем были подправлены не менее гигантской кувалдой. Когда-то модный космический курорт представлял из себя нелепый памятник гордыне, пребывающего в блаженном сне человечества. Вера в наступление так называемой Эпохи сингулярности двигала цивилизацией, пожиравшей ресурсы и энергию с детской непосредственностью раблезианских великанов. И все в долг. Игра закончилась в течение нескольких лет после «кризиса восьмидесятых», когда возможности денег стали смехотворны, а любой ресурс, будь это вода, пища, энергоносители, был настолько ценен, что предлагался только к обмену на нечто другое.

Такие развлечения, как проживание в подводных городах, выезды в космоотели, устройство фермы за полярным кругом и даже весьма непритязательное занятие типа содержания клона голливудской дивы прошлого века, стали безумием в разрушающемся на глазах мире. Бедность и смерть с варварским наслаждением крушили технологические достижения человечества, предлагая взамен житие по библейским законам, о которых люди пытались забыть. Полдень XXIII века цивилизация встречала легендами о Золотом XXI веке и смиренным трудом, напоминавшим промысел старьевщика в глобальном масштабе.

Константин Бу медленно ступал вдоль оранжерейных зарослей. Восточная часть космического курорта славилась имитациями планетной биосферы и новыми, первоградскими видами растений. Будучи главным агрономом Востока, он фактически являлся властелином зеленого царства, которое в перспективе можно завещать избранным потомкам. Его профессия была сродни званию придворного алхимика, а привилегии уравнивали его с инженерами-энергетиками. Даже столь длинное имя ему разрешалось носить без сокращений, и паны-управители выдали в единоличное владение Константину Бу целый отсек площадью восемнадцать квадратных метров. Наверное, это можно было бы назвать счастьем. Большинство из тех, кто не смог вернуться на Землю после краха неземных проектов, существовали в гораздо более стесненных условиях.

Единственная проблема, которая терзала главного агронома станции, была его семейная жизнь. Нет, супруга Елена была прекрасная женщина. С детства обученная лучшими наследными женами Восточной части. Однако Константин Бу считал, что обошлись с ним Старейшины абсолютно не по чину. Столь уважаемый человек был прикреплен к Елене как четвертый супруг в семье из пяти мужей, тогда как высшие энергетики составляли семью всего из двух-трех мужчин, а его же фактически приравняли к черни, в которой семьи составляли семь-девять особей мужского пола.

Понятно, что, когда Primourbem остался наедине с холодным пространством, жизнь людей, которые не успели вернуться на планету, резко изменилась. В том числе это коснулось и распределения мужчин и женщин. Последние остались в меньшинстве: в силу чьей-то злой иронии свыше после кризиса и позднее девочки рождались гораздо реже мальчиков. Естественно, что другие мужья Елены были представителями высшей части Первограда – трое были энергетиками, один стражником, но все равно Константин Бу, дивясь и стыдясь архаичных чувств, с неудовольствием смотрел, как пятимужеца ведет к себе в покои очередника.

Ныр бежал по извилистым коридорам Южного сектора, чувствуя, как постепенно тело отказывается его слушать. Расстояние от центра Юга до границ составляло примерно пять километров. Беглец был достаточно вынослив, но стражники, преследовавшие человека, сменились уже второй раз, с каждым шагом уменьшая вероятность того, что Ныр покинет Южный край. Трое здоровых крепких мужчин не старались форсировать свой бег, они прекрасно понимали, что жертва устала. Первый из бегущих стражников, он же, судя по всему, и главный, периодически отпускал какие-то шутки, и двое других экономно смеялись – берегли дыхание. Он живо мог представить свою участь, в случае если его поймают. Бегущие слишком отдалились от Центральной зоны, где задержание при большом скоплении людей могло спасти Ныра. Он не был статусным беглецом, которого надо было отдать на Суд, и поэтому его ждала единственная участь – стать мясом, которое охранители реализуют на меновой площади. Единственное, что утешало, похоже, они были добрыми людьми и, скорее всего, убьют его сразу. Такая мысль одновременно разозлила его, а злость придала силы. Он рванулся и медленно стал отрываться от преследователей. Но даже это не смутило стражников, потому что до границы с другими секторами ему надо было пробежать около трех километров.

Ныр чувствовал, что на одной злости три километра он не пробежит. Его могло спасти только чудо. И чудо было явлено! Углобоки, прозванные так за свою худобу, не заметили первого бегущего, но увидели догонявших его охранителей. Все знают, что эти твари – безумные парии, не уважающие законы и не живущие в коммунитарных секторах. Люди секторов уничтожают их как бешеных собак, но те появляются в самых неожиданных местах, на окраинах секторов и нередко получают искомую добычу.

Замыкавший цепочку стражник несколько отстал от других и был мгновенно остановлен впившимися в его тело легкими титановыми крючьями. Наверное, он не почувствовал боль сразу, но, когда понял, что в него вонзилось и куда его волокут, заорал от дикого ужаса. Всем известно, что углобоки пожирают свою добычу заживо в силу языческих предрассудков, культивируемых в их обществе. Они никогда не вступают в прямое противоборство с людьми секторов, так как считалось, что они меньше и слабее. Но эти твари весьма проворны и хорошо ориентируются в удаленных кварталах, где хаос неприкаянности одолел порядок, созданный малочисленными жителями Primourbem. Двое охранителей, стремительно развернувшись, бросились на помощь. Однако пока они добежали до входа в тоннель, прикрытый различным хламом, их собрат исчез в темноте, куда ни один человек в здравом уме не сунется.

Стражники, не теряя более времени, продолжили охоту. Ныр, получивший около трехсот метров в качестве подарка от Всеблагого, старался бежать, не сбавляя темпа. Охранители были хорошо подготовлены, раздражены потерей и теперь во что бы то ни стало хотели изловить беглеца. Ныр это понимал, но у него уже был выбор. Спасающийся бегством человек мог броситься в тоннели, направленные к Восточной части, или попытаться добежать до Мусорных кварталов, где начинался Северный сектор. Ныр недолго думая принял единственно верное решение: он метнулся в первое отверстие и покатился куда-то ко Дну станции. Боковым зрением беглец видел вспышки электроразрядов – это подоспевшие стражники от безысходности жгли шокерами темный воздух Дна. «Хорошо, что не попытался добежать до Северов», – мелькнуло в Ныровой голове. Спасшийся человек оглядел извивающиеся проходы, которые мерцали флуоресцентным бактериальным слоем, нанесенным на стены. Первый донный уровень был дорогой к свободе и одновременно началом Тсарства углобоков.

Женщина медленно повернулась перед зеркалом. Естественные золотые локоны, столь редкие в эти времена, казались расплавленным металлом на абсолютно белой, даже с каким-то бирюзовым оттенком коже. Она обвела взглядом свои покои: ванна в длину человеческого роста, просторная лежанка, все здесь говорило о том, что владелица обладает достаточно высоким статусом. Комнатка любого из ее пяти мужей занимала гораздо меньшую площадь, чем ее собственные покои. А сейчас владелица покоев ожидала своего третьего мужа.

Сегодня был день Жуанзубана Хо. Это был крупный мужчина с монголоидным разрезом глаз, которые выглядели так, словно их надрезали тупым лезвием, впрочем, во взгляде ее третьего мужа читался живой и незаурядный ум. На теле практически не было волос, а младенческий нежный цвет не могла скрыть даже полупрозрачная репликант-кожа. Такое покрытие вживлялась всем младенцам мегастанции как дополнительная защита от космического излучения.

На вид Жуанзубан напоминал десятника охранителей, на деле же он принадлежал к кругу избранных энергетиков. В обыденной жизни этот человек был добр настолько, что не знающие его горожане могли бы заподозрить этого человека в идиотизме: доброта не относилась к добродетелям первоградского общества. В действительности же в теле потомка монголов-кочевников скрывался один из изощренных умов мегастанции. Его знания об энергетических установках каждого из секторов Первограда были гораздо объемнее, чем фрагменты информации, хранившиеся в умномашинах. Но Елена привязалась к нему за его, возможно, и комичную, но искреннюю нежность. За готовность беседовать о делах, которые мало интересовали мужчин – собрания жен, воспитание детей и даже способы освящения плоти отверженных. Сам он не порицал тех, кто ел мясо отверженных, но предпочитал только филейные части кормовых тритонов – неприхотливых амфибий весом в центнер.

Да, остальные мужья Елены были лишь довеском к чудесному Жуанзубану Хо. И если бы она могла выбирать кого-нибудь одного, как это бывало в Старые времена, ее выбор бы однозначно остановился на здоровяке с детским сердцем и острым интеллектом. Ее первый муж – энергетик Джон Изопфенофф был одновременно и самым древним в мультисемье белокурой красавицы. Ему было бессчетное количество лет, говорят, он даже успел пожить на Земле в молодости. Своим высохшим телом с локальными пигментациями он напоминал женщине фантастического ящера-гуманоида. Иногда Елене казалось, что она совокупляется с инопланетянином из сказок конца прошлого века.

Второй супруг Недобурей Го был взводным командиром внешних границ сектора. Агрессивный и одновременно трусливый, он осторожничал с другими мужьями, а рассказы о встречах со Старейшинами превращал в восторженные реляции. Но, кроме этого, ей было известно, как Недобурей Го посылает молодых стражников, готовых составить ему конкуренцию, на охоту за углобоками в нижние ярусы, откуда возвращаются далеко не все. Как он с помощью фальшивых свидетелей наделяет тавром отверженности молодежь из числа низших людей – голодранцев – для того, чтобы затем выгодно реализовать их плоть. Единственным плюсом мужа номер два было то, что он не докучал ей в плотских утехах. В назначенный день он с юношеской застенчивостью разворачивал тряпицу, в которой был скрыт немалых размеров биопластический уд и смиренно просил жену использовать эту жуть применительно к его телу.

Пятый муж был энергетиком, как номера один и три. И в семью он вошел как запоздалый назначенец с целью соблюдения закона «О женской малочисленности». Молодой Адубгарат Фаддей был одним из сыновей пана-управителя Западного модуля. В будущем он вполне мог стать паном, но отец не старался всеми силами возвысить мальчика, и поэтому начал Адубгарат Фаддей с простого энергетика. Как муж-инструмент для манипулятивных игр в обществе, которые так любили высокосословные жены, был он бесполезен в силу молодости, сочетающейся с какой-то несусветной социальной глупостью, поэтому интриговать, используя такого человека, было бы верхом неосмотрительности, так и самой можно оказаться в семействах черни, а то и на мясо пойти. Но юноша был пылок и просто голову терял при виде Елены. На каждой встрече он, казалось, пытался ощутить вкус даже минимального фрагмента своей прекрасной жены, изобрести нечто такое, что заставит ощутить безумный оргазм и его, и ее. Адубгарат Фаддей был неистощим, как молодой самец оленя в период гона, и изобретателен, как играющий ребенок. Елена позволяла ему делать что угодно, но только не говорить.