Исключительно для Первограда была разработана концепция ганглиозных квантованных станционных нет-вычислителей. Фактически идею разбросанных во всем теле мегастанции нервных узлов исследователи подсмотрели у насекомых. Однако первоградские ганглии работали несколько по иному принципу – конечный результат всегда был вероятностен относительно условий изменения интеллектуальной системы и окружающего мира. Производительность каждого ганглиозного узла соответствовала мощным штатным вычислителям, но, самое главное, все нет-вычислители могли работать в едином режиме, синхронизируя свою деятельность в зависимости от внешних обстоятельств, и тогда никто из создателей уже не мог не то что предсказать, вообразить, на что способен Primourbem.
Еще одно отличие нет-вычислительного разума Первограда заключалось в том, что квантованные ганглии не нуждались в каком-либо специальном техническом обеспечении. Субстратом для нет-вычислителя мог быть любой участок космического города. Органические и неорганические структуры: металл и карбопласт, вазоратумы и кормовые тритоны, а также и некоторые люди, включались в единое кубитное поле, мыслящее по-человечески интуитивно и совершенно не по-людски точно. В силу этого, ганглии могли перемещаться с одного субстрата на другой, находясь в разные периоды времени в различных участках мегастанции, будучи одновременно и субъектами мышления, и объектами разумной деятельности Primourbem sapiens.
Созданные не для человеческих нужд энергоуловители – микроэлектрогенераторы снабжали квантованные ганглии энергией из химических процессов на донных уровнях, от утечек с ядерных реакторов, от водных потоков, от всего, что двигалось и трансформировалось. Так, мощный разум получил дар если и не вечной жизни, то уж точно сопоставимой с продолжительностью существования мегастанции…
…Primourbem ощутил, что дело закончится плохо сразу же, как только Годы мглы начали свой отсчет. По слезам отчаявшихся женщин в Период анархии, по горькому поту казненных, скатывающемуся пыльными шариками под ногам стражей, в Период усмирения, Город понимал это. Тоскливые песни онойян, будившие Донное тсарство, и постоянный хохот смертопроказниц говорили ему об этом. Само тело мегастанции будто начинало корежиться, не столько под воздействием космоса, сколько от внутреннего загнивания, от жизни навыворот.
Первоград (он уже смирился с тем, что его так называют, а латынь используют только в технической документации) соображал около года, наблюдал чужими глазами, сравнивал свои и чужие мысли, искал слушателей, которые могли превратиться в союзников. Но решение пришло неожиданно даже для чудо-города. Межпланетное пространство, разряженное Ничто, старалось в гневе своем любыми способами показать обитателям Primourbem их неуместность пребывания здесь и тщету любых надежд на благоприятный исход.
Ничтожная часть детей, рождающихся в Первограде, была обречена на остановку своего физического развития. Понятно, что люди списывали это несчастье на Сатану, однако Город знал: дело не в Неблагом, просто холодное пространство отвергало человечество любыми возможными способами, погружение маленького горожанина в физическую застопоренность лишь один из них. Но Primourbem смог обратить поражение людей в свою победу, он принял тех, кого называли застопоренными, на воспитание, он год за годом создавал из них свою невидимую армию. Невырастающие первоградцы обладали множеством уникальных способностей, которые Первоград смог разглядеть в каждом из них. Кто-кто, а он знал Космос лично и поэтому был уверен, что холодное Ничто за его стенами может не только отбирать, но и одаривать.
