Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников - страница 34

Там их встретили послы императора, передав следующее его послание: «Алексей, император Константинополя, царства ромеев, шлет искреннее приветствие герцогу Готфриду и его князьям. Я обращаюсь с просьбой к христианнейшему герцогу, чтобы вы не позволяли своим людям грабить и опустошать мои земли и царство, в пределы которого вы вошли, и обеспечили бы привилегию торговли. Согласно нашему указу вы найдете в изобилии различные съестные припасы и другие товары». Ознакомившись с этим посланием императора, герцог дал обещание следовать всем его пунктам. Отныне, как было оповещено всем, никому не следует прибегать к насилию. И так по приглашению императора они прибыли в его крепость Ниш, где было изобилие продовольствия, зерна [пшеницы], ячменя, вина и оливкового масла, и множество дичи было доставлено к столу герцога в качестве императорского дара. Другим была дана привилегия на торговлю. За четыре дня в условиях полного изобилия воины восстановили свои силы. После того герцог со своим войском отправился в Софию, где получил не меньше, чем прежде, подарков от императора. Оттуда спустя несколько дней он отправился к Филиппополю, известному городу; там он в течение нескольких дней вновь получил дары и все необходимое содержание от императора.

Там пришло ему известие, что император держит в темнице в цепях Гуго Великого, брата короля Франции, Дрого и Кларебольда. Узнав об этом, герцог послал посольство к императору, требуя, чтобы император отпустил на свободу этих князей своей земли, в противном случае не обещая своей преданности и дружбы в отношении императора. Когда Балдуин, граф Эно, и Генрих Ашский узнали о том, что к императору будет направлено посольство, они отправились в Константинополь на рассвете, не поставив в известность герцога. Они рассчитывали на то, что, прибыв раньше послов, могут получить большие дары от императора. Герцог, узнав об этом, воспринял это известие болезненно, однако он не показал своего гнева и отправился в Адрианополь. На конях переплыв реку, они разбили лагерь и остановились на ночь. На следующий день горожане не разрешили ему и его свите перейти по мосту через реку в центре города. Тогда они поспешили в Салабрию и расположились в шатрах на прекрасных лугах. Там посланцы герцога, вернувшись от императора, сообщили, что он не отпустил пленников. Тогда, возмутившись, герцог и его свита отказались поддерживать и дальше мирный договор с императором. По приказу герцога вся эта страна была отдана на разграбление пилигримам и воинам, и по прошествии восьми дней вся область была опустошена.

Император, прослышав, что страна подверглась разграблению, отправил к герцогу Рудольфа Пеелделана и Рутгера, сына Дагоберта, очень красноречивых мужей, которые были из тех краев и родственники франкам. От его имени они просили, чтобы войско прекратило грабежи и бесчинства в царстве, и обещали, что император незамедлительно отпустит пленников, чего и требовал герцог. Удовлетворенный подобным решением и проведя совет со своими людьми, Готфрид приказал прекратить грабежи.

Фульхерий Шартрский

Тогда западные франки пересекли Галлию и, пройдя через Италию, вышли к славному городу Лукка. Близ него мы встретили папу Урбана II. Роберт Нормандский и Стефан, граф Блуаский, провели с ним переговоры, равно как и с теми, кто пожелал того. Получив благословение папы, мы радостно проследовали в Рим. И когда мы вошли в собор Святого Петра, мы встретились у алтаря со сторонниками Гвиберта, лжепапы [Климента III], который, с мечом в руке, злонамеренно захватил дары на алтаре. Другие забрались на крышу собора и начали бросать камни вниз, где мы, распростершись, молились. Они, как только обнаруживали хотя бы одного сторонника Урбана II, стремились тотчас убить его. В одной башне собора были приверженцы папы Урбана II, которые, как могли, охраняли и защищали ее от его врагов. Мы скорбели, видя подобное насилие, совершаемое в таком месте, но не могли ничего сделать, как только надеяться на отмщение Господа. Многие из тех, что присоединились к нам, не стали долго ждать, но, проявив позорную трусость, вернулись в свои дома.