Времени достаточно, чтобы двое могли быть не вместе, но быть едины в великом.
Сэйра не отвела взгляда. Она видела в глазах Элиана, не сомнение – верность. Не холод – свет. И не отказ, а честность. Её не обожгло, не ранило, не отбросило в тень. Напротив – наполнило. Это был не конец, не потеря, не поражение. Это был знак, как первый узор звезды на ещё не рождённом небе. Сэйра улыбнулась. Тихо. С нежностью, в которой не было упрёка. Только принятие. Она не хотела быть его сердцем – она хотела быть его временем. Тем, кто рядом, когда путь уходит в туман. Тем, кто не тянет за собой, а идёт рядом. Она почувствовала, как внутри неё сместилось что-то важное – словно вращение её мира, наконец обрелось. И в этом мгновении она стала собой по-настоящему. Без нужды быть чьей-то. Только быть. Пауза растворилась. Дверь между ними осталась открыта, но ни один не переступил. И этого было достаточно.
Когда ни один из них не сделал шаг, Время отозвалось. Оно не пошатнуло мир, не вспыхнуло громом – оно изменило ткань вокруг, тонко, почти незаметно. Небо стало зеркалом, отражающим не облака, а их мысли. Земля под ногами словно перестала быть твёрдой – и стала памятью. Вокруг них возник пейзаж, которого никогда не было, но он был знаком каждому: берег между снами, равнина между мирами. Всё дышало мягким золотом, тёплым, но не обжигающим.
Сэйра сделала полшага вперёд. Не в портал. В разговор. В истину.
– Ты чувствуешь? – спросила она. – Этот мир был другим. Моим. Но кто-то украл у него время.
Элиан чуть склонил голову.
– Украл?
Сэйра кивнула.
– Не в буквальном смысле. Он не взял часы, не стер дни. Он убрал движение. Он лишил людей их "потом". Там больше не было "ещё", не было "возможно". Только повтор. Там был страх сделать ошибку. Страх жить. И потому все выбрали застыть.
Она повернулась к Времени, не как к силе – как к собеседнику.
– Я помню, как это начиналось. Не с катастрофы. С желания всё контролировать. С желания избавиться от боли, от случайностей. Они заперли время в зеркале.
– А ты? – спросил Элиан, тихо, как если бы говорил не голосом, а сердцем. – Как ты вырвалась?
Сэйра усмехнулась, но в этом смехе не было лёгкости.
– Я почувствовала боль. Настоящую. Единственную. От того, что начала мечтать. И мечта разбила зеркало. Я не спасла никого, кроме себя. Меня погнали прочь.
Тишина легла между ними, как шелковый плат. Не тяжёлая, не холодная. Наполненная.
– Ты знаешь, почему ты здесь, Элиан? – спросила она. – Потому что ты не боишься идти. Даже если не знаешь куда. Ты – носитель времени. Ты не просто живёшь во времени. Ты живёшь для него.
Элиан взглянул в её глаза, в которых отражался не он, а путь.
– А ты – его карта. И если мы не откроем этот путь вместе, Время снова останется в ловушке.
И тогда, будто отвечая на их взаимное узнавание, небо над ними треснуло светом. Не разрушением, а возможностью. Где-то в будущем, ещё не начатом, снова родился выбор.
Время услышало. И не осталось в стороне. Оно не пришло, потому что всегда было. В каждом их слове, в каждой паузе между мыслями, в каждом взгляде, который длился чуть дольше обычного. Оно не вышло из тьмы и не сошло с небес. Оно проснулось внутри.
Голос его был не голосом – но они услышали. В себе. В друг друге. В мире.
– Вы назвали меня. Не для власти. Для истины.
– Ты, Сэйра, – пережившая стазис. Лёд чужой воли, иллюзию покоя. Ты – поломанная стрелка, что снова движется. Ты – рана, за которую я держусь.
