— Дрыгл!
— Я могу зарядить, — ляпнула я раньше, чем подумала. — Если… пожелаешь.
Пол как-то странно посмотрел на меня, затем медленно спросил:
— И какова цена?
Логичный вопрос, я бы сказала — правильный.
— Скорее всего, обожжёт при следующем использовании, — хмыкнула я. — Последствия желания часто приходят не сразу.
— То есть убийства на площади мне бы аукнулись потом? — уточнил МакГиннес неожиданно холодно.
Я поежилась от резкой смены интонации, опустила взгляд и вздохнула.
— Да.
Вот так легко ответ вылетел из моего рта. Тогда я не думала, действовала на эмоциях. А сейчас осознание той ситуации повергло в ужас, ведь плата всегда слишком высока. Как моя магия забрала бы жизни тех несчастных в городе, так потом восполнила бы пустоты смертью его близких.
Наивные дураки, беспрестанно требующие исполнения своих желаний, всегда расплачиваются самым дорогим. За богатство и знатность получишь предательство близких, их ненависть. За безграничную власть — кровавые войны, боль потери.
Нельзя брать и ничего не отдавать взамен — таков закон.
— И много идиотов, которые мечтают озолотиться, не вставая с кровати? — поинтересовался Пол, и я пожала плечами.
— Достаточно. Люди верят, что избегут последствий своих решений за счет магии.
— Ну да, ну да, сказочки для дураков. Спасибо, лишние долги перед кармой мне ни к чему.
Я открыла рот, но почти сразу захлопнула и промолчала. Хвала Мудрецу, не сказала о добровольном исполнении желаний, за которые всегда расплачивается исполнитель. Пери, как и джинны, по доброй воле помогали редко, только избранным. А Пол МакГиннес, при всем видимом благородстве, — всего лишь человек. Доверится и отдать в руки возможность получать желаемое без последствий для него самого — верная смерть для меня.
Подоспел Али, ловкими движениями высек искру из камня и радостно заголосил на всю округу. Пока они там разбирались с местами для ночлега, расседлывали улегшихся по кругу верблюдов, я отошла подальше за один из высоких барханов и уселась на прохладный песок. Несколько минут понадобилось, чтобы сосредоточиться, привести в порядок мысли и чувства.
Стянув куфию, я вдохнула полной грудью, сложила вместе ладони и зашептала под тихий стон пустынного ветра:
— Мудрец наш! Прости нас и наших братьев, которые ушли раньше. Не насаждай в наших сердцах ненависти и зависти к тем, кто ушел. Ты — Сострадательный, Милосердный.
Я молила о прощении для братьев, отчима, мамы и всех жителей Амррока. Пусть жестоких и глупых, однако моя вера учила именно этому. Отбрасывать тьму, молить Мудреца облегчить путь к прекрасным садам на небе. Боль в груди утихла, остались тоска и сожаление. Мы ведь никогда не были семьей, хоть мне очень хотелось.
— Я была плохой дочерью, — собирая песок в кучку, я пропустила чуть теплые алые крупинки сквозь пальцы. — Прости меня, Амаль. Простите, Юсеф и Хазар, что не подала вам достойного примера. Хранит Мудрец души ваши, приведет к свету и покажет новый мир.
Три соленые капли сорвались с подбородка. Быстро стерев влагу со щек, я поднялась, стараясь больше не думать о произошедшем. Поплачу потом, сейчас следовало вернуться к костру. Да и холод ночи набирал обороты, подгоняя к манящему пламени, подле которого сидели мой муж и слуга.
Муж. Так странно звучит.
— Территория наснасов кишит тварями. Пойдем днем без привалов и остановок, чтобы преодолеть большую часть пути до наступления ночи.
