Лишь когда дыхание выровнялось, а стук сердца уже не отбивал барабанами по ушам, я оглянулась и зашипела не хуже ползучих гадин. В голове, правда, ощущение прикосновения гладкой чешуи никуда не исчезло.
— Обманул!
— Чуть-чуть, — хмыкнул МакГиннес, на что я рассерженно фыркнула. — Ты не закрепила одеяла.
— Я даже не помню, как садилась на верблюда, — прикусив губу, я отвернулась и уткнулась носом в шею животного.
Ладонь скользнула по грубым ворсинкам, кожа ступней заныла и появилось неприятное жжение. Всего минута или две, а солнце уже норовило оставить красные следы на теле.
— Смени обувь, — сказал Пол.
Я шумно выдохнула, затем потянулась к седельной сумке, которая валялась рядом с одеялом.
— Хаджа положил пару замшевых ботинок. В пустыне самая лучшая обувь для походов.
Домашние туфли безжалостно полетели в маленький бархан. Практически с ненавистью, как напоминание о прошлом. Руки чесались стащить и подранную абайю, но раздеваться при Поле я стеснялась, да и времени не осталось.
— Ясмин?
— Что?
Я сунула ногу в мягкий ботинок, подвившись тому, как точно дядя Карим угадал с размером. Сразу стало удобно и хорошо.
— Ты можешь поплакать. Это нормально, горевать по близким.
— Господин! — нас окликнул Али, не дав ответить. — Солнце садится!
Мы одновременно посмотрели на горизонт, который постепенно окрашивался в темное золото. Жара не спала, однако прохлада уже готовилась ступить на разогретую земли и разбудить ночных зверьков, отсыпавшихся днем в своих норах.
— Помочь? — Пол кивнул на верблюда, внимательно глядя, как я с кряхтением поднимаю одеяло.
— Все в порядке. Я справлюсь.
Мы больше не говорили.
На этот раз вышло лучше. Верблюд преспокойно сел на землю в ожидании, пока я заберусь и прикажу подняться. Затем встал и пошел — без сопротивления. Двигался строго за Полом, который несколько минут оглядывался на меня, а потом погнал наш маленький отряд в нужном направлении. Молча. Дал время пережить произошедшее наедине с собой, за что я осталась ему благодарна.
[1] Куфия — арабский головной убор
[2] Бабуши — кожаные туфли без задников, обычно из тисненного сафьяна. Один из видов национальной обуви в Марокко.
10. Глава 10
Ясмин
Через полтора часа ярко-оранжевое марево сменило кобальтовое покрыло с россыпью бриллиантовых звезд, создающих на небе млечный путь. Стало не просто холодно, а очень холодно. Температура упала, ветер цеплял оголенные участки кожи, отчего мурашки разбредались по телу и вызывали дрожь.
Привал сделали неподалеку от защитной руны: здесь начиналась широкая пограничная полоса, аномальная зона, как сказал Пол. Воздух вокруг искрил, пропитанный магией древних, в некоторых местах периодически вспыхивали голубоватые шары. И это мы еще не добрались до холма, за которым нас ждал опасный переход до территории кочевников.
— Господин, я приготовлю ужин, — Али суетливо забегал от верблюда к верблюду, стягивая тюки с вещами. В очередной раз проскочив мимо меня, он резко притормозил и цыкнул:
— Эй, ты собираешься помогать мужу?
Пальцы крепко сжали ткань сменной одежды, я затаила дыхание.
— Оставь ее в покое, Али, — послышался короткий приказ. — Ясмин не служанка.
— Но ведь жена…
— Жена не рабыня. Лучше помоги с костром.
Я покосилась на Пола, который сосредоточенно возился с огнивом. Маленький камешек отказывался выпускать искру. От жара магия в нем угасла, поэтому полезная в хозяйстве вещь превратилась в обычный кусок породы.
