Малютке даже казалось, что она слышит в шелесте можжевельника ответ: «Вернётся…»
Прислушиваясь к кустам, Рогнеда не услышала шагов за своей спиной, и когда её резко дёрнули за длинные волосы, смогла только открыть рот в немом крике.
– Белоб-ысая к-ыса, – страшно картавя, гоготал сын старосты.
Мальчишка был выше Рогнеды да толще в два раза. И целью его беззаботной деревенской жизни было издеваться над чужачкой.
Малец смеялся, тряся Рогнеду за волосы, а девочка изо всех сил пыталась вырваться, но дотянуться кулачками могла только до пуза обидчика. И этому пузу всё было нипочём.
– Тебя что, у-онили, в молоко?
Рогнеда что-то показала мальцу руками, но тот даже не обратил на это внимания, продолжая дёргать девочку за волосы.
Наконец, Рогнеда упёрлась ногами в то самое пузо, до которого могла дотянуться, и изо всех сил оттолкнулась.
С глухим стуком дети упали на землю.
Сын старосты взглянул на свою ушибленную коленку, удивлённо захлопал глазами, наблюдая как капельки крови скапливаются в едва заметной ссадине, а затем заревел на всю деревню.
Сбежались мамки, няньки, все, кто были в соседних домах.
– Это она! Это она! Уда-ила меня! – вопил малец, катаясь по земле.
Рогнеда же молча встала, отряхнула своё простое суконное платье и вытерла тыльной стороной ладони кровь со лба.
Кровь стекала по волосам девочки, но никто из мамок и нянек не видел зажатую в руках сына старосты прядь выдранных белых волос.
Одна из баб резво подскочила к Рогнеде, впиваясь ногтями ей в руку.
– Пошли, пошли! Отведу к отцу, да расскажу всё, чтоб выпорол как следует!
Рогнеда покорно следовала за женщиной, но на пороге дома упёрлась, не давая бабе открыть дверь.
– Ишь, что такое? Порки не хочешь?
Рогнеда только спокойно покачала головой, и прежде, чем женщина успела коснуться двери, девочка вежливо постучала по деревянной поверхности.
Дверь отворилась сразу.
На пороге стоял Локка.
– Я же говорил не уходить далеко от дома, – мягко пожурил он дочь, но, увидев кровь на белых волосах тут же осёкся. – Что стряслось?
От сурового взгляда, который на неё бросил кузнец, баба приведшая Рогнеду отступила на шаг.
– Дочь твоя сына старосты избила! – пискнула женщина. – Выпори, как следует, чтоб не повадно было!
Локка поджал губы, аккуратно втолкнул Рогнеду в дом, и захлопнул дверь прямо перед носом вопящей бабы.
Та ещё с минуту колотила кулаком в дверь, костеря и кузнеца и дочь его, на чём свет стоит, но поняв, что ей не откроют, ушла восвояси.
Едва кузнец повернулся к дочери, Рогнеда замолотила ручками по воздуху, рассказывая отцу о произошедшем.
Локка молча усадил её на стол.
– Чтоб с места не двигалась, пока я не вернусь, – пробурчал он.
«Куда ты?» – показала Рогнеда.
– За старицей.
Локка вышел из избы, а девочка, несмотря на звенящую от боли голову, улыбнулась.
Она была готова ещё не раз сцепиться с тем мальчишкой, лишь бы травяная бабушка вернулась.
Вскоре кузнец привёл старицу, у которой в руках была котомка, доверху набитая тряпьём и какими-то склянками.
– Эка беда! – хихикнула старуха, осматривая голову Рогнеды. – Меня и не так за косу дёргали, покуда молодухой была. До Йоля заживёт, а с моей притиркой, ещё и гуще копна будет.
Стоило старице коснутся головы Рогнеды, как боль прошла, и девочка во все свои три новых зуба улыбнулась спасительнице.
– Ба, да ты ж ни слезинки не пролила! Валькирия, да и только!
Локка дёрнулся, с подозрением смотря на старицу.
