Пьеса в трех частях
Действующие лица
ЮВЕНАЛИЙ,
подростки.
ЛЮБОЧКА,
ЛЕОНИД, старший брат.
МАМОЧКА.
Действие происходит в конце прошлого века в маленьком городке.
…Потолки были так высоки – в два света, – что решено было построить антресоли. Еще до самого построения антресоли эти много раз были расчерчены и в уме, и в воздухе, и по стенам, вид сверху, вид снизу, прямо и в разрезе… Видимо, тут и закралась та ошибка, о которой пойдет речь впереди. Еще в умственном начертании закралась она и ждала своего часа. Антресоли эти страшно скрипели, вернее, не сами они, а лестница, что вела на них. Ничего нельзя было с нею поделать. Как ни старели и ни ссыхались, прилаживаясь друг к другу, ступени, скрип оставался неизменным, ужасным и неестественным…
Внизу – большой обеденный стол с венскими стульями вокруг него. Угловая кафельная печь, узкая и белая. А вверху на полуярусе, отделенном перилами, – узкий шкафчик, письменный стол, на нем глобус и подсвечник со свечой. А по стене развернута карта двух полушарий.
Вечер. Он – наверху, она – внизу.
ЛЮБОЧКА. Ну вот, ты же умненький, смотри еще раз. Я специально для некоторых показываю. Свеча стояла во-он там, на столе. Стояла и горела. Характерно что? Характерно, что под самым глобусом. Глобус – он бумажный. Ты знал об этом?
ЮВЕНАЛИЙ. Об чем?
ЛЮБОЧКА. Об том, что он бумажный на самом деле?
ЮВЕНАЛИЙ. Нет. Он не бумажный. Он – папье-маше, факт.
ЛЮБОЧКА. Глобус – бумажный. Свеча – горела. Бабулюшка это увидела. И решила подняться. Чтоб загасить свечу.
Подошла к лестнице.
ЮВЕНАЛИЙ (отскочив от перил, выкрикивает). Правда, что у тебя растут титьки? Леонид сказал, что скоро ты станешь теткой!..
ЛЮБОЧКА (задохнулась). Скотина! Хам! Сейчас я буду тебя пытать!
ЮВЕНАЛИЙ. Я спихну тебя ногой с самого верху!
ЛЮБОЧКА (решительно). А это мы еще посмотрим!
ЮВЕНАЛИЙ (кричит). А что смотреть? Не надо, увольте. Леонид смотрел, а я ему верю…
ЛЮБОЧКА (замерла). Что?
ЮВЕНАЛИЙ. Что слышала!
ЛЮБОЧКА. Ну-ка повтори!
ЮВЕНАЛИЙ. Откинул одеяло, задрал рубашку… «Растут, черт их дери!» – говорит.
ЛЮБОЧКА хватает ртом воздух.
«Давай, говорит, голубчик, каждой ночью станем проверять – на сколько еще выросли…»
ЛЮБОЧКА. Скоты! Я все сегодня же расскажу мамочке! Если ты думаешь… Все – все! Я и про Леонида расскажу. Что он в ванной комнате делает!
ЮВЕНАЛИЙ. А что он делает в ванной комнате?
ЛЮБОЧКА. Я думала, что я умру, когда увидела.
ЮВЕНАЛИЙ. И не умерла.
ЛЮБОЧКА. Неправда! Я раз всего видела, теперь – ни за что, ни за что! (И швырнула в него тапочкой.)
Тапочка попала как раз в глобус. Глобус легко упал на пол и, гремя подставкой, медленно скатился с лестницы к ЛЮБОЧКИНЫМ ногам.
Пауза.
(Взяла себя в руки, тягучим и нежным голоском.) Что это мы – о пустяках? Так вот… Дай, думает она, загашу я эту чертову свечу! А то, не дай Бог, спалят дом… И стала она подыматься наверх…
ЮВЕНАЛИЙ напряжен, молчит.
Вот так и подымалась, по ступенечке, приставным шажочечком…
ЮВЕНАЛИЙ, крепко ухватив перила, стал задыхаться.
ЮВЕНАЛИЙ. А мы теперь… каждую ночь смотреть станем… Я попрошу Леонида… он и на письку посмотрит!
ЛЮБОЧКА (не реагируя, голосом – колокольчиком). Ну вот. Поднялась она примерно во-от досюда. Да, вот до этого самого места. Видишь, эта ступенечка? Это – она.
ЮВЕНАЛИЙ (его затрясло). А когда пьяный офицер на поленицу писал, ты пошла смотреть и рассердилась, что он руку так держал, что не видно…
