Петр III. Загадка смерти - страница 77

Из сказанного становится понятным, почему в разговорах с Дидро Дашкова дважды и весьма резко отзывалась о своих сподвижниках. Первый раз Екатерина Романовна сказала, что они «даже не стоили названия заговорщиков», а второй раз Дашкова разразилась целой гневной речью. «Дурно расположенные люди, – было последним ее замечанием (говорит Дидро. – О. И.), – если б и одобряли ваши планы, постараются уронить их, единственно потому, чтоб не дать вам случая воспользоваться честью их начинания. Я часто оскорбляла своих друзей ревностью, с которой старалась помочь им, и некоторые предприятия не удались потому, что я слишком горячо принималась за них. Холодные и мелкие душонки обижались моим энтузиазмом, которого они не понимали. Одни отступят от вас из трусости, другие по лености и нерасположению и дело проиграно» (ГИ. 376–377, 380).

Знала бы Е.Р. Дашкова, что поведал Н.И. Панин своему приятелю барону Ассебургу о перевороте, Панин, которого она называла «холодным и ленивым». Согласно этому рассказу, именно Никита Иванович завербовал Разумовского и Волконского, отправил в Петергоф к Екатерине наемную карету в шесть лошадей (чем особенно гордилась Екатерина Романовна и что, по ее словам, Панин назвал напрасной предусмотрительностью [67]), что он ускорил дело переворота (Дашкова с гордостью пишет: «Мне пришлось ускорить развязку и вызвать императрицу в Петербург» [63]), что он – Панин отдавал команды Алексею Орлову, что Екатерина, прибыв в столицу, проследовала по пути, «начертанному для нее Паниным» (Дашкова же утверждает, что она в разговоре с А.Г. Орловым наметила путь следования императрице: сначала в Измайловский полк [68]). Панин только косвенно подтверждает, что Дашкова знала о готовящемся перевороте: когда «павший духом» А. Орлов прибыл к Екатерине Романовне, то та приказала ему немедленно ехать к Екатерине^>258.

Екатерина II и Орловы победили. Н.И. Панин до самой смерти не мог простить того, что его провели в ходе переворота: он отдавал приказы Орловым, которые дурачили умнейшего Никиту Ивановича, а вместе с ним и Екатерину Романовну, двигаясь к своей цели.

Что же осталось делать Дашковой, не только оттесненной от Екатерины Орловыми, но и лишенной славы организатора революции? Екатерина Романовна попыталась сделать некоторые шаги для возвращения близости к императрице. Быстро поняв, что это невозможно, Дашкова решила сосредоточиться на сохранении славы главного организатора переворота. Вполне вероятно, что письмо к Г. Кейзерлингу было первым таким шагом, а попытка, столь возмутившая Екатерину II, через И.И. Шувалова рассказать свою версию событий Вольтеру, то есть всей Европе – другим. Вероятно, с той же целью она снабжала информацией Рюльера, а потом вела разговоры о революции 1762 года с Дидро. Последним шагом в этой пропагандистской кампании стали ее «Записки»[66].

Однако, не довольствуясь своим возвеличиванием или почувствовав, что оно не приносит должного результата, Екатерина Романовна решила поставить под сомнение роль в перевороте основных его организаторов и исполнителей: Екатерины и Орловых. Унижать публично Екатерину II было делом опасным и нелогичным (ради кого тогда Дашкова «совершала переворот» и кому «дала власть»?). Поэтому она постоянно говорит о любви к Екатерине. Всю же свою ненависть Дашкова изливает на братьев Орловых, верных союзников императрицы.