Читать онлайн Юрий Шаповал - Петр Шелест

У каждого времени своя правда. Во времена Петра Ефимовича Шелеста правдой было преимущественно то, что писала газета «Правда», – центральный печатный орган правящей Компартии Советского Союза. Упомянутый печатный орган Шелеста сначала поддерживал, потом с неменьшим энтузиазмом клеймил, а потом просто «забыл» о Петре Ефимовиче.

Зато не забывают о Шелесте ныне. Чего только о нем не пишут… Интернетные авторы то объявляют его одним из «прокураторов Украины», то прадедом «известной российской телеведущей Ольги Шелест» (что, разумеется, не соответствует действительности), то приписывают ему раздачу квартир своим любовницам… Словом, Шелеста то клеймят, то хвалят. На мой взгляд, даже несмотря на декларируемые глупости, это неплохо. Неплохо, поскольку ныне о Петре Шелесте не забывают, как это сделала в 1970-х годах верхушка мощного партийно-государственного класса под названием «номенклатура».

Как можно догадаться, возникло это забвение не само по себе, не автоматически, а по мановению «волшебной политической палочки», которую держали в своих руках тогдашние лидеры. И тут, видимо, стоит коротко коснуться собственно проблемы лидерства. Политологи-теоретики утверждают, что политическое лидерство отличается от политического руководства. Последнее предусматривает достаточно жесткую и формализованную систему отношений господства-подчинения. В то время как политическое лидерство представляет собой власть, осуществляемую одним или несколькими индивидами, с целью стимулировать членов нации к действиям.

Если экстраполировать упомянутые и другие дефиниции на Петра Шелеста, то они отлично ему подходят. Тем более, что действовать ему довелось в эпоху, когда харизма (или ее отсутствие) у лидеров и у просто руководителей подкреплялась значительными номенклатурными «аргументами» (например, членством в высших руководящих структурах, депутатством в тогдашнем смысле слова и тому подобным).

А вообще-то, если даже сделать своеобразный «коктейль» из модных определений понятий «лидер» и «руководитель», Петр Шелест в него прекрасно «впишется». Его личность включала в себя множество разновекторных характеристик. Это же дает основание говорить и об определенных парадоксах Шелеста, что делает его еще более интересным для любого исследователя.

Родом он был не из «національно свідомої» Западной Украины, но его подозревали и в конце концов обвинили в «национализме». Довольно долго он «директорствовал», возглавлял важные для советской системы промышленные предприятия и не стремился делать политическую карьеру. Тем не менее в 45 лет Шелест начал работать вторым секретарем, а в сорок девять – его избрали первым секретарем Киевского областного комитета партии. Вскоре он возглавил Компартию Украины, и кое-кто называл его «директором Украины».

…В конце 1971 года сотрудники тогдашнего всесильного КГБ известили Шелеста о готовящемся на него как на «ставленника Москвы» покушении. Чекисты «вычислили» террористов. Ими оказались двое студентов. Вспоминая об этом эпизоде, Петр Ефимович записал: «Молодые люди высказывают свое недовольство по поводу отсутствия демократических свобод печати и всех средств массовой информации. «Идеология, – говорят они, – навязывает всё и вся… Много чересчур хвастовства об «успехах» внешней и внутренней политики, а о своем собственном народе проявляется мало подлинной заботы. Государственные народные средства тратятся бесконтрольно направо и налево, под прикрытием «интернациональной помощи». Неприятно все это выслушивать, тем более, что действительно некоторые наши вопросы требуют коренного пересмотра».

«Провожу линию Москвы» – это слова самого Петра Шелеста, записанные для себя же. Тем не менее среди историков, политологов, журналистов утвердилось мнение, что он боролся за бóльшие права Украины, поддерживал ограниченную «украинизацию» и вообще отважился требовать бóльшего уважения к республике, в которой «директорствовал», демонстрировал московским вождям собственное достоинство и подчеркивал необходимость уважительного отношения к прошлому и настоящему Украины.

Еще один достойный обсуждения пикантный штрих. Петр Ефимович воздавал должное Иосифу Сталину как руководителю, поддержал обсуждавшуюся на самом высоком уровне тогдашнего партийного руководства идею сооружения сталинского постамента в Москве на Красной площади, неподалеку от ленинского Мавзолея, возле Кремлевской стены. Вместе с тем Шелест понимал, какими методами Сталин достигал успехов, ведь в воспоминаниях того была такая запись: «В то время – 1932–1934 годы – на Украине был страшный голод. На селе вымирали от голода семьями, даже целыми селами. Во многих местах было даже людоедство. Все же когда-нибудь станет известно, сколько же от голодной смерти в эти годы погибло людей. Это было просто преступление нашего правительства, но об этом стыдливо умалчивается, все списывается на успехи и трудности “роста”».

Наконец, одни «знатоки» особый акцент делают на том, что именно при Шелесте были произведены аресты украинских диссидентов, что это он «лоббировал» введение советских войск в Чехословакию в 1968 году. Одновременно другие «шелестоведы» настойчиво напоминают, что это именно Шелест все-таки спас известных украинских деятелей от репрессий, реально помогал развитию украинской культуры, стимулировал на государственном уровне проекты, содействовавшие формированию национальной памяти…

Недостатка в документальных данных и других свидетельствах относительно Петра Шелеста нет.

Издавались воспоминания о Шелесте, публиковались материалы о нем, а также его интервью конца 1980-х – начала 1990-х годов.

Еще с 1930 года Петр Ефимович делал ежедневные записи о пережитом, а с 1974-го начал работать над мемуарами. Судьба этой рукописи была не такой драматичной, как, скажем, судьба мемуаров Никиты Хрущева. Тем не менее в конце 1970-х годов, по словам младшего сына Шелеста Виталия Петровича, рукопись тщательно прятали, а один из экземпляров даже зарыли в землю, боясь, что КГБ может его изъять. Но все закончилось удачно, рукопись никто не искал. Позже, с началом горбачевской «перестройки», можно было уже реально говорить о возможности ее издания.

Таким образом, есть все основания констатировать, что имеющаяся историография и архивно-источниковая база позволяет составить полноценную научную биографию Петра Шелеста, хотя на сегодняшний день такого рода попыток еще не было. Несомненно они будут, автор же данной книги ставит перед собой скромную задачу лишь очертить жизненный путь и попытаться оценить политическую судьбу Петра Шелеста.

Завершая эту вступительную часть, я хотел бы искренне поблагодарить всех, кто помогал мне в работе над книгой. Особая благодарность Борису и Виталию Шелестам, сыновьям Петра Ефимовича, а также его внуку Петру Борисовичу. Они консультировали меня, отвечали на мои удачные и неудачные вопросы, помогали в подборе материалов. Отдельное спасибо Татьяне Лободе и Светлане Набок за их помощь и содействие. Я искренне признателен директору издательства «Фолио» Александру Красовицкому за его интерес к истории Украины и к тем, кто ее, собственно, персонифицировал своей жизнью и деятельностью. В XX веке среди них был и Петр Ефимович Шелест.

Петр Шелест родился 1 (по новому стилю 14) февраля 1908 года в селе Андреевка Змиевского уезда Харьковской губернии (ныне Харьковской области). Отец, Ефим Дмитриевич, после смерти первой жены, от которой осталось двое детей – Яков и Агафия, женился второй раз на вдове Марии Павлюк. У нее уже был сын Семен. А вскоре появилось еще четверо детей – Мария, Петр, Дмитрий и Юля. Вот такая большая семья. «Когда я родился, – вспоминал Петр Ефимович, – отцу моему было уже за 60 лет. Всю жизнь я его помню только стариком, но стариком красивым, стройным, подтянутым, крепким. У отца была седая окладистая борода, усы и большая шевелюра волос, зачесанных на затылок. Сколько я помню, он всегда и неизменно курил трубку и никогда с ней не расставался. Отец был строг, всегда замкнуто-сосредоточен, малоразговорчив, не любил балагурства. Если у него и были друзья, то только старые, проверенные товарищи по совместной долголетней службе в армии».

Отец Петра был кавалером Георгиевских крестов всех четырех степеней. Именно это, видимо, спасло его от привлечения к ответственности после забастовки на сахарном заводе, где он работал, когда начались политические пертурбации 1905 года.

Шелест вспоминал также, что его отец был человеком грамотным, много читал, откуда-то доставал книги, писал хорошо. Так, что к нему обращались, если надо было подготовить какое-либо «прошение», а также произвести подсчеты и расчеты. Детей он также приучал к грамоте. В 3–4 года, как вспоминал Петр Ефимович, они с братом Дмитрием выучили буквы, цифры, а затем научились читать, писать и считать.

В 1913 году, в шесть лет, Петр пошел в земскую школу, в которой проучился четыре года. Тем временем ситуация в стране начала кардинально меняться. Грянула Первая мировая война, пал царизм в России. «…Жизнь, – вспоминал Шелест, – становилась все труднее и тревожнее. Царя нет, попа тоже нет… А тут начался разбой, появлялись банды, а известно, что трудовой человек не может жить без порядка, определенности, закона… Февральская революция свершилась, но война еще продолжалась. Гибли солдаты, оставались вдовы, сироты, старики без присмотра, семьи без кормильцев… Шла политическая, идеологическая, классовая борьба, но ее мало кто понимал из простых людей».

Чтобы как-то прокормить большую семью, Ефим Дмитриевич обменял свой хороший дом на домишко весьма невзрачный, но при этом взял в придачу 12 пудов зерна-суррогата. Большая семья выживала довольно нелегко в условиях разрухи, голода, политической нестабильности, приносившей страдания простым людям. Приходилось и Петру с матерью из своего села ходить за 30–40 верст на хутора, чтобы принести немного муки, жмыха или какой-нибудь еды. В один из таких походов их настиг в пути буран и они буквально чудом выжили. Вспоминал Шелест и о том, как ему доводилось ездить на станцию Яма за солью: «Пуд соли на двух узлах через плечо, верхом на буфере между вагонами – таков в основном был наш транспорт. Сколько погибло людей, в том числе и моих сверстников, под колесами железнодорожных вагонов! Но соль – это была ценность, на нее можно было выменять хлеб, зерно. Голод заставлял, гнал из дома в поисках спасения от голодной смерти».

Зиму 1919 года семья пережила, все остались целы, однако ранней весной Петр вместе со старшей сестрой Марией отправился на заработки за 95 верст от родного села. Работали они в одном из первых совхозов, организованных на Полтавщине. Обязанностью мальчика было пасти свиней и коров. Потом он стал погонщиком волов, позже работал водовозом и получил прозвище Петька-водовоз. Он очень сильно, эмоционально переживал расставание с домом, с близкими людьми, тайком даже плакал. Но все закончилось благополучно, и они заработали с Марией денег и вернулись домой. Заработок семье помог, но ненадолго.

В феврале 1920 года, в 12 лет, Петр стал батраком у зажиточного крестьянина на хуторе за 20 верст от его родного села. Новый хозяин поставил условие: служить не менее года и делать по хозяйству все. За это он давал семье Шелест четыре пуда пшеницы, а по окончании срока работы обещал одеть Петра «с ног до головы». Кроме того, было обусловлено, что в случае добросовестной работы при окончательном расчете мальчик получит еще пуд пшеницы и пуд проса.