Смущаться-то она смущалась, но не больно-то чему противилась. Да и доза, принятая нами была приличной. Сперва она все ладошкой от моих рук прикрывалась, но затем, когда я пустил в дело язычок, она только свое лицо прикрывала. И смотрю, что понравилось ей, вошла во вкус, двигаться сама навстречу мне начала…
Не знаю, что ее туда понесло, но она ткнулась во вторую комнату. Глядь, а там ее старшая подружка Мишкиного дружка со всем усердием ублажает. И классно у нее получается! С вдохновением работает!
Лидка моя вся в ужасе. Как, мол, коммунистка может себе этакое позволить? Где все ее моральные и нравственные принципы? И как быть в таком разе с «Моральным кодексом строителя коммунизма»?
Я ее, как мог, так и успокаивал. Мол, а что тут такого дурного, если человеку захотелось? Попробовала, может, и понравилось?..
– Ой, заливаешь ты! – начштаба батальона недоверчиво крутанул головой и, подначивая товарища, махнул рукой, мол, враки все это.
Зам комбата непонимающе моргнул:
– Ну, чего вы, жеребцы, ржете? Так все и было. Крепко ей, видно, мозги запудрили, пока она училась в школе. Не тому ее учили…
– Классиков марксизма-ленинизма они не читали!
От оглушительного взрыва гомерического хохота нервно звякнули перепуганные стекла. Чуть погодя начштаба пояснил:
– Последователь Карла Маркса, Август Бебель, книжку черкнул, ту самую, что «Женщина и социализм» называется.
– Это какой еще Бебель? – прищурился молодой лейтенант, плохо учившийся в школе, продукт демократизации общества.
В ответ майор пояснил:
– Это тот Бебель, чьим именем одна улица в Одессе называлась, где областной КГБ был. Так он считал, что «Половая потребность не может быть нравственной или безнравственной, а только естественной».
– Ха-ха! Как еда, питье, исправление естественных надобностей, ибо продолжение рода – первейшая задача каждого индивида…
Перехватывая инициативу, зам комбата продолжил:
– Время прошло. Лидка моя ушла в ванную. Мишка выглядывает и заговорщицки мне подмигивает, дает мне ясно понять, что пора, мол, меняться партнершами. Был у нас с ним предварительный уговор.
Верка ему все про себя рассказала. Про то, что работает она вторым секретарем райкома комсомола. Лидка моя у них недавно инструктором устроилась. Тут они второй день на конференции. Решили совместить приятное с полезным. А что? Все понятно. За чужой счет в ресторане посидеть, покушать, от души напрыгаться. И, в конце концов, еще в придачу ко всему и удовольствие получить. Как говорят, два в одном…
Там, где они живут, городок весь маленький. Все на виду. «Налево» сильно-то не побегаешь, моментом слухи поползут. А разнообразия-то хочется. Муж у Веры – чиновник, старше лет на пятнадцать. И к этому делу у него интерес давно угас. А она, бедолага, в самый вкус вошла. А Лидка еще в этом деле зеленая. Первый раз только в свет вышла…
Ну и Мишка протопал к ванной и приоткрыл дверь. А там нагая нимфа склонилась над умывальником. Дружок мой аж ногами засучил, не выдержал соблазна и облапил ее руками…
От эдакой вящей неожиданности Лидка, верно, и от боли, да и от страха пронзительно заверещала, дернулась, попыталась вырваться. Да где там. Послышался тоненький жалобный скулеж, потом постепенно затих. Лидка задышала все чаще и чаще, а вскоре и вовсе задвигалась в такт с моим дружком…
– Понравилось, значит… – донеслось из задних рядов.
– Понравилось. Мишка любую мог довести до кипения. А тут Верка подошла и потянула меня за собой.
