– Ну и где?
– В верхнем левом углу большой канцелярский конверт. Поищите его. И быстрее! Что-то сторож храпеть перестал, как бы удостовериться, что все в порядке, не пришёл!
Василий прислушался. А ведь и правда! Громыхания сторожа затихли. Может, на другой бок перевернулся? Ворочался он во сне знатно, часто стуча при сонных поворотах большими ступнями своими в стену.
Невысокий грабитель сунул фонарь в руки своему товарищу, а сам, пристав на цыпочки, полез в ящик. Раздалось шуршание бумаг.
– Есть! Есть конверт! – громким радостным шёпотом возвестил он, очевидно легко обнаружив искомое. Василий мягко взлетел на стол и шагнул по нему вперед. Грабитель, держащий потайной фонарь, развернулся, уловив какое-то движение рядом с собою и узрел неясную тень, что клубилась сейчас аккурат над поверхностию стола, издавая странное глухое ворчание. Совсем не ожидая увидать этакое в пустой вроде бы конторе, разбойник испуганно дёрнулся и направил фонарь на ползущее в его сторону пятно.
Скупой свет свечи пал на него, отразился от черноты, и посередь тьмы ночной вдруг повисли в воздухе два зловещих глаза, с лютой злостью глядящие на него.
– Аааааа! – заорал он благим матом. Второй повернулся на крик. И тут Васька понял, что настал его выход. Недаром он когда-то сбежал из цирка, в которым обретался ещё в юных своих летах. В той его прошлой конторе главным было вовремя явиться перед публикою, чтоб она рукоплескала. Сие он и проделал тут же. Примерившись, сиганул прямо на плечи одного из грабителей, вцепившись ему в шевелюру всеми своими четырьмя лапами и утробно рыча.
– Помогитееее! – заорали оба разбойника, сталкиваясь меж собою и влетая клубком тел своих аккурат в дверь сейфа. Грохнуло страшно. От такого трясения земли, папка с тесемками, лежащая совсем близко к краю, подалась вперёд, съехала по скрывающимся под нею другим её товаркам, как на салазках, и полетела вниз, грянувшись на пол с тяжёлым звуком. Тесемки развязались и бумаги, шелестя, поехали по половицам. Тут за стеной тоже раздался грохот.
Очевидно, сторож Кузьма, воспрянув ото сна, и пытаясь встать, сверзился с кровати впопыхах.
Грохот довольно быстро прекратился, ровно на столько времени, какое занимает надевание пары сапог.
–Спасиииитееее! – орал один из грабителей, пытаясь скинуть с себя вцепившегося намертво кота. Василий, довольный производимым собою эффэктом, рычал, почти как собака, и в руки никак не давался.
И тут на улице раздался свист, и дверь конторы затряслась. Поняв, что сей же час их тут и накроют, грабители ринулись к задней двери. Один уносил с собою кота, будто предложив тому свои услуги для передвижения.
Василий с таким согласиться не умел. Покидать родные пенаты он не собирался и проворно спрыгнул вниз, оставляя врага почти поверженным и жутко вопящим от многочисленных царапин и ран.
Дверь затрещала под дружным натиском явившейся подмоги в лице сторожа, дворника Акима, двух полицейских людей, примчавшихся на зов его прямиком из участка. И даже самоё Глебушкина, который проживал недалеко от конторы и явился на шум одним из первых. Ударив о стену, дверь распахнулась, пропуская в нутро конторы ворвавшихся спасителей. С городовым во главе. Сия добрая дружина мигом замерла на пороге, подсвечивая себе фонарём, какой держал высоко в руке дворник Аким.
Их взглядам предстал апофеоз недавней битвы – двери железного ящика были распахнуты настежь, бумаги раскиданы в беспорядке по полу, на одной даже отпечатался след от ботинка или сапога, а на сём ристалищном поле сидел конторский кот Василий, явившийся всем победителем. И хоть шерсть его топорщилась, а глаза горели неземным суровым светом, вид он имел собою весьма довольный.
