В кровати ночью… гении творят.
– Что происходит, милый? – Мама беспокоится. —
Ты мало ешь, и погостить не ходишь.
А Саша лишь обнимет и от слов умоется.
– Ты за нос меня что ли водишь? —
Так мать не дождалась ответа,
Ведь сын мечтал лишь об одном:
Когда приедет в сны карета,
И разум высший притупится дном.
Дно – для системщиков обуза,
А высший ум – система вычислений.
Как знания в пределах вуза,
Без душ и прочих вдохновений.
Ночь, хотя, нет… вечер, да он самый,
Наш Александр руки потирает.
Ни алкоголь, ни вечера, ни дамы,
Он кроме снов теперь иного и не знает.
Ложиться, даже в новенькой пижаме,
Как будто к празднику готовится.
Реальность дней сегодня в пилораме,
Санёк во снах своих покоится.
Знакомый лик, красивые глаза.
Он узнаёт своё творение.
Она, как чаровница – егоза,
Как мёд, вино, клубничное варенье!
Та самая, что героиней стала,
Его большого, первого романа.
Наверно, жизнь его устала,
Раз сон в реальность он внедрил, да без обмана.
Да, и в реальности он тоже был:
Записывал, что ночью видел, пробуя.
Он в двух мирах прекрасно жил,
У творческих людей манера жить – особая!
Так вот, его ночная героиня, —
Предел мечтаний всех писателей!
Она теперь читалась, словно линия,
Сюжетная, читателям, как соискателям.
Её далёкое и интригующее путешествие,
За горизонт, к познанию себя,
И автору досталось, как нашествие,
Но ненавязчиво, тихонечко любя.
По книге мастер посылает даму в джунгли,
Там есть шаман, что дыры зашивает.
Не дырки, где попали угли,
А общий разум, в космосе, что проживает.
Он был ей шагом вглубь очередным,
И Александру, также, параллелью.
Был для него сей смысл подставным,
Под коркой, ласковой свирелью.
И получается, что оба в путь собрались,
У каждого своя реальность.
Возможно, даже не встречались,
Причина есть, но точно уж не дальность.
Мир сна и книги, мир реальности земной,
Два континента с мостиком из хрусталя.
Свободный вход, немой конвой,
Два озера, а меж поля.
К чему сравнения звучат?
К тому, чтобы понять сознание!
Два сердца разный ритм стучат,
Но об одном всё это знание.
Один писатель, и героиня тоже,
Но, неизвестно, кто, кого придумал.
Не зря они уж так похожи,
Один обзор, один и угол.
А по-простому – это он один,
Один, в себе и в героине книги!
Обзор, который всем необходим,
Понять: мы все в одном, и без интриги!
По Саши всё понятно,
Что в стадию вошёл другую.
И описал себя так внятно,
Да с ударением, смакуя.
Бывает так, когда о прежнем позабыл,
И человеческий напряг исчез.
Был круг одноповторности, и сплыл,
Как будто ум неведомый пролез.
И по-другому быть не может!
Как создавать всё новое в старье?
Жизнь из нулей не сложит,
Она встречает, как портье.
А там, естественный отбор,
Кому даны все силы и упорство.
Воронка, некий общий сбор,
А главное, работа, без притворства.
Отказ от мира с семьями,
Уход с животного загона,
Не в пользу вещества под теменем,
А в прок, небесного для трона.
Того сознания из космоса,
Что вне ума от человека.
Которому нет дела до воды и колоса,
До жизни с смертью, мерой века.
Так будни протекали Саши,
Он телом на земле, сознанием в романе.
Не пил вина, не ел и каши,
Как будто прикоснулся к пране.
А что с героями романа?
Там тоже всё по аналогии.
У героини зажила живая рана,
К походам попривыкли ноги.
Шамана встретила в Перу,
Прониклась шармом джунглей.
Ей гуру подошёл к нутру,
В прах чувства, – бывших углей.
Огарков тех, которые от смерти,
Её больную душу прожигали.
Она, как камень, даже впредь,
Подобного все ищущие ждали.
