Егор Сергеевич захохочет, как умалишенный, вскочит и побежит к реке, на ходу отращивая хвост, плавники и жабры. Он бросится в снулые воды, вздыбив умирающий лед, и поплывет за линию горизонта. Антонина Петровна последует за ним во всей своей хтонической красе, держа солнце над головой свободной парой рук, чтобы не намокло.
У всего остального происходящего, глядя на это, закружится голова. Егора Сергеевича и Антонину Петровну обзовут весенними обострениями. Но они не услышат. Потому что ветер будет свистеть в ушах.
Когда надоест, выберутся на берег и сядут пить чай на веранде. Станут ворчать, как невыносимо жарко на солнце, изумруды трав утомляют глаз, и пыль, и мухи со своим жужжанием, да тонкие щекотливые насекомьи лапки.
Но это завтра. Далеко до него. Хотя, оно, конечно, непременно наступит.
Сказочки и зарисовочки
Крылья
Ранним утром на болоте Аристарх Иммануилович Беловский подстрелил ангела. Воровато озираясь и дробно хихикая, он отпилил ему крылья, сложил их в багажник и уехал, счастливо насвистывая. Но ангела не так просто убить. Его раны затянулись быстро, и стал он с виду обычный мужик. Которых без крыльев по улицам ходит огромное количество. Он добрался до трассы, где встретил проститутку Валентину, выброшенную из машины привередливым дальнобойщиком за недоделанный минет.
– Скажи, – спросил Валентину ангел, – знакомо ли тебе чувство пустоты?
– Бывало, – хрипло пробасила Валентина, – и лучше б почаще, а то пихают всякие… всякое…
– А я вот свою не ценил, – вздохнул ангел. – Когда у тебя крылья, пустота становится чем-то само собой разумеющимся, к ней привыкаешь, не всегда замечаешь, порой она даже раздражает.
– Прямо как Ашот, сутенер мой, – согласилась проститутка. – Я пока от него не ушла, тоже не ценила. Где его теперь искать, ума не приложу.
– Если б сделалась ты крыльями моими, сутенером мог бы стать я для тебя, – застенчиво предложил ангел.
Валентина коккетливо хихикнула, прикрывая ладошкой златозубый рот, но пощечину на всякий случай дала.
– Больно, – обиделся ангел.
– Ишь, нежный какой, – фыркнула Валентина. – Жизнь вообще боль и, в основном, ниже пояса. Привыкнешь.
***
– Скажите, что я вам больше не должен! – попросил Аристарх Иммануилович Беловский сутенера Ашота.
– Нэ знаю… – помахал свежепришитыми крыльями Ашот. – Сам то как думаышь?
– Вам очень идет, – подобострастно осклабился Аристарх Иммануилович.
Ашот взмыл в небо, попарил немного и уронил на Аристарха Иммануиловича благодать.
Беловский скривился и поймал Ашота в сачок. Сутенер трепыхался в нем, пока не устал.
– Мы нэправильно дэлаем, – оттрепыхавшись, сказал сутенер. –Слэдует идти из пункта А в пункт Б. Пока нэ прыдем.
***
– Если мы будем двигаться, то в итоге встретимся с моими крыльями, – сказал ангел.
– И с сутенером Ашотом, – заметила Валентина, – А еще со всеми теми, с кем суждено встретиться.
– Тогда, вперед! – воскликнул ангел.
– Счастливый путь, – расцеловала его в обе щеки Валентина, – я останусь. Буду вас всех ждать. А то как придете, и никого. Обидно.
***
– Путь к щастью тэрнист и извылист, – порхал с цветка на цветок Ашот.
– Я бы хотел получить компромат, – Аристарх Иммануилович тяжело дышал, пытаясь угнаться за сутенером.
– Мы за ным ыдём и летим. – сказал Ашот, – Он у дяди Гамлэта за пазухой лэжыт камнэм. Дядя мэня увыдит, обрадуыцца и как закрычыт: Ашотик, дарагой! Садысь, вина випьем! А я захлопаю крыльяме и стану лэтать. Дядя Гамлэт рассэрдицца, станэт прогонять миня, Кыш, Кыш, Ашотик! Выхватыт камэнь и бросыт, а мы поймаэм! Такой план.
