– Каково было служить на границе? – мой демонстративно скучающий тон, умело маскировал разожженное Русом любопытство. – Вам там нравилось?
Чем сильнее мы удалялись от дворцовой площади и городских стен, тем уже становилась утоптанная тропинка вдоль берега. Судя по следам гвардейских сапог, патрули не отходили от ворот, концентрируя внимание на том, чтобы никто не проник в Сарн-Атрад через них. По обе стороны высились наметенные за зиму сугробы, напоминая уменьшенный рельеф Бар-Эбирского хребта.
Теперь, когда ветер не нес с собой запах гари с противоположного берега реки, я явственно различал витающий в воздухе неприятный душок. Он напоминал тот, что летом долетал до окон дворца со стороны выгребной ямы. Сладковато-гнилостный. Отвратительно-тошнотворный. А то, что вместо лета он витал в воздухе в самый разгар зимы, сбивало с толку сознание, тщетно пытающееся найти причины его появления.
Ощутив то же, что и я, Келегорм поморщился и продолжил, предавшись воспоминаниям:
– Когда-то я был женат, имел дом на окраине Авенира, и служба неподалеку была удобной. Но пять лет назад жену внезапно унесла лихорадка.
– Соболезную, – искренне посочувствовал я и заморгал, когда внезапный порыв ветра швырнул в лицо пригоршню колючих снежинок.
Даже не помня собственной семьи, я понимал, что гибель близких – это больно. Как тогда, когда я чуть было не потерял Стэйси и мне казалось, что земля под ногами крошится, обрушивая меня самого в зияющую пустоту черной бездны. Но Келегорм отмахнулся:
– Я пережил эту утрату. К тому времени, сын поступил на службу в один из приграничных отрядов, и я нашел отдушину в том, чтобы учить его военному делу.
– Ваш сын теперь тоже служит в столице?
– Нет, – отозвался он коротко. – Сирил предпочел остаться на границе.
От его ответов ситуация совершенно не прояснилась. И устав ходить вокруг до около, я сдался и спросил напрямую:
– Тогда почему вы вернулись в столицу одновременно с прибытием туда Следующих?
Рэй улыбнулся. Так, словно ждал этого вопроса. Но внезапно нахмурился. Настороженно пробормотал:
– Стойте, Ваше Величество.
В недоумении замер. Следом за мной и Келегормом остановились кони гвардейцев, что следовали за нами. Несколько лошадей тревожно заржали, прижав к голове уши.
– Следы, – только и сказал Рэй, но к этому моменту мне и самому стала ясна причина внезапной остановки.
Утоптанная патрульными тропинка внезапно обрывалась. А в том месте, где следов больше не было, снег стал рыхлым, словно чернозем перед посевными. И он… шевелился. Медленно двигался нам навстречу белой волной. Ворочался с места на место. А еще гудел и шумел. Так, словно воды Инглота пролились на берег из-под сковавшего их льда и теперь текли прямо под слоем снега.
– Что это? – Неожиданно севшим голосом пробормотал я, не понимая происходящего и не находя ему ни одного логического объяснения.
Но Рэй оттеснил меня себе за спину и рявкнул:
– Назад!
Повинуясь приказу главнокомандующего, гвардейцы натянули поводья. Кони бестолково попятились, наступая друг на друга, спотыкаясь, недовольно фыркая. Вскоре они остановились, но белая волна остановилась тоже. И от контраста почти абсолютной тишины с шумом, раздававшимся только что, зазвенело в ушах. Казалось, что морозный воздух вибрирует вокруг нас, а гнилостное зловоние ударило по обонянию, вызвав приступ еле-сдерживаемой тошноты.
Минута растянулась в вечность, а потом из замершего снега в нескольких метрах от нас взметнулась вверх рука. Так, словно там, под белой грудой находился человек. Вот только рука была бледной до синевы, а из-под обвисших лохмотьев кожи проглядывали кости.
