Я проклинал собственное малодушие и трусость. Никак не мог преодолеть панику. Видел, что мертвецы слишком сильны и их так много, что гвардейцам не выстоять. Осознавал, что рано или поздно погибнет каждый. И я тоже. Сбился со счета погибших, раненных, затоптанных. Лошадь подо мной прядала ушами, дрожала и беспокойно перебирала копытами.
Кони сражающихся гвардейцев успели пасть от укусов мертвецов. Даже огромный рысак командующего, что пару мгновений назад ударами массивных копыт откидывал от себя противников, лежал поодаль, среди мертвых тел, возвышаясь среди них бесформенной темной грудой.
– Ваше Величество, нужно вернуться во дворец! – Пробормотал один из защищавшей меня пятерки, но его неуверенный голос потонул в шуме битвы.
Я не мог сдвинуться с места. Видел перед собой лишь могучую фигуру Келегорма, отшвыривающего от себя нападавших, словно легкие щепки. Он размахивал мечом быстро и рьяно, рассекая оголенные кости каждым ударом тяжело меча. Срубая головы. Возле него уже возвышалась гора разрубленных частей мертвых тел. Но место полегших в бою тут же занимали новые. Скалили зубы в безгубых ртах. Сверкали потусторонним светом глазниц, ждали своей участи.
«Быть командующим – весьма опасное занятие» – сказал Рэй меньше получаса тому назад. Будто предвидел будущее. Будто знал, с чем ему предстоит столкнуться. Будто был к этому готов.
Но к такому нельзя быть готовым. Никогда. Находясь в здравом уме, даже представить подобного невозможно.
Вскоре, не считая тех пятерых, что все еще защищали меня, командующий остался один. Рэй заметно устал, и реакция стала не столь молниеносной. Противники рвались напролом, полагаясь на количественный перевес. Давили друг друга, подбираясь к воину-исполину, отделявшему войско мертвецов от меня и прохода в арссийскую столицу между берегом и каменной городской стеной.
Пальцы скелетов уже несколько раз ухватили развевавшийся на зимнем ветру алый плащ, но были тут же отсечены точными ударами. Напавших было так много, что особо усердных Келегорму приходилось отталкивать от себя пинками тяжелых гвардейских сапог.
Понимая, что его силы иссякают с каждым новым ударом, я в отчаянии крикнул охраняющей меня пятерке:
– Помогите ему!
– Не было приказа, – прошипел сквозь зубы один из гвардейцев, вместе со мной неотрывно наблюдавший за битвой. – Нужно отступать во дворец!
Я мог бы поспорить, сказав, что мои слова и есть приказ. Но гвардейцы Келегорма всегда с точностью исполняли его указания, очевидно, считая их даже важнее королевских. Мог бы использовать в качестве аргумента тот, что не желаю покидать своих солдат.
Но в этот момент спор стал бессмысленным. Один из мертвецов сумел подобраться к командующему со спины и, ухватив костлявыми руками за предплечье, впился в шею.
– Рэй! Нет! – закричал я в бессильном отчаянии и, поддавшись порыву, дернулся вперед, в попытке прорваться к нему.
Лошадь, подчинившись приказу, резко шагнула, толкнув скакуна впередистоящего гвардейца. Взбрыкнула. Встала на дыбы, скинув меня с седла.
В то мгновение, когда я оказался на снегу, еле устояв на ногах, мертвецы уже подобрались к нам вплотную. Больше ничто не сдерживало их от того, чтобы напасть на нас шестерых. Охрана тоже вынуждена была спешиться, чтобы защитить меня. Они отпустили лошадей, ринувшихся в сторону Сарн-Артада, и вступили в бой так рьяно, будто противник не превосходил их числом в сотни раз.
