Стопроцентное попадание. Петя мог подписаться под каждым услышанным словом.
– Я ещё забыл сказать, что ты умная и чуткая.
– А ты вежлив, когда того хочешь, и настойчив…
– Недостатки будем замалчивать?
– Да. Неужели ты мои не видишь?
– Я не позволяю себе искать их!
– С чего бы это?
– Так уж воспитали. Не могу видеть плохое в хороших людях.
– А с чего ты взял, что я хорошая?
– Это сложный вопрос. Ты хорошая?
– Нет. Почему ты решил, что я хорошая?
Петя пожал плечами:
– А ты зря думаешь иначе.
– Я, как все, высокого о себе мнения. Но ты, очевидно, догадываешься, как называют людей, которые открыто признают это?
– Эгоцентрики, а особо выдающихся – эгоисты.
– Именно! Я не скажу о себе доброго слова.
– Я просил дать адекватную оценку.
– Возможно, что-то доброе во мне и есть… Ты умеешь объективно оценить себя?
– Пожалуй. Но я как раз предпочитаю говорить о себе максимально хорошо.
– Всегда боялась быть принятой за эгоистку. Делала всё против этого.
– Чтобы только не считали?
– Наверное, не только… Не знаю… Наверное, я всё-таки плохая…
Петя взял в руки бутылку и наполнил стаканы с комментарием:
– Раз уж нас несёт в такие дебри…
– За что пьём? – спросила Надя.
– Можешь предложить тост.
– Может за знакомство?
– Пошло и банально. Но если хочешь…
– Давай за недостатки. И твои, и мои.
Петя молча сдвинул свой стакан с её, потом выпил, столь же молча. Надя, смущённая его реакцией, боялась пошевелиться или дышать.
– Прекрасный тост, – наконец сказал он. – У тебя опыт?
– Нет, – облегчённо рассмеялась она. – Ты сам хотел небанальность.
– Я и говорю – прекрасный тост… Ум, наверное – самое хорошее в тебе.
– Надеюсь, не единственное!..
– Нас снова уносит.
– А ты чего хотел? Связной беседы? Пригласил одинокую девушку пить вино вечером и ожидал связной беседы?
– А чего я ещё мог от тебя ожидать? – расхохотавшись спросил Зернов.
– Мало ли у тебя мысли какие, откуда я знаю? – поборов смущение, Петровская произнесла эту фразу с правильными интонациями.
– Не надо на меня наговаривать! Я даже не маньяк!
– Это несколько иначе называется!
Они переглянулись и безудержно рассмеялись. Их веселье прервал звонок Петиного мобильника.
– Мы в «Пятёрочке». Будем минут через несколько… Можно?
– Вполне. Бутылку сейчас сныкаем на место… Принесите какой-нибудь еды!
– Конечно, – усмехнулся Колоссов и отключился.
– Григорий изволили сообщить, что они идут по наши души.
– Я тогда, наверное, пойду…
– Спать?
– А что, хочешь со мной? – не удержалась Надя.
– Нет, просто если не спать, то не хочу тебя отпускать.
– Сейчас вернётся твоя орава. Я тут буду немного не в тему.
– Все будут только рады пообщаться с тобой…
Войдя в комнату, Гриша Колоссов испытал удивление: он искренне считал, что предполагалось иное мероприятие. Петя и Надя сидели на заправленной кровати, не выражая никакого стеснения по поводу нарушения их уединённости.
– Гриша, что ты думаешь о родном правительстве? – на пороге приветствовал вошедшего Зернов, не меняя положения.
– С чего такой вопрос? – удивился Колоссов.
– Да мы чего-то обсуждали…
– Реформа русского языка1, образования и т. п. – подсказала Надя.
– Ну про язык я исконно по-русски могу сказать: взять бы их кофе среднего рода да промыть мозги этим людовладам зажравшимся, мать их за ногу; а потом хорошенько приложить по черепу словарём Даля. Глядишь и поймут, что к чему, и кто виноват, и куда бежать…
– Две проблемы на Руси: одна правит страной, а вторая не даёт пробиться к первой.
