У самой же опаздывающей невесты новый знакомый совершенно вылетел из головы – успеть бы переодеться. Около конюшни госпожу встретил вцепившийся себе в волосы конюх.
– Леди Ариана! Как же так! Меня точно накажут!
– Не волнуйся ты так, Ник! – Рыжая проказница, не особо торопясь, расседлала Грэя и лично отвела того в стойло. Другие лошади с почтением смотрели на самого грозного из их племени и на ту, что сумела завоевать его безусловную преданность. – Там на стрёме Мирта, так что всё в порядке.
– Но, леди Ариана…
– Ты лучше дай Грэю свежей воды. А ещё, мне кажется, он проголодался.
Жеребец согласно заржал и вперился взглядом в конюха, слишком уж бледного даже для раннего лета.
Пробраться в дом незамеченной оказалось проще простого. Занятые последними приготовлениями, никто и не вспомнил о само́й вынужденной виновнице торжества. Если ещё первые шесть свадеб гости с её стороны старались поговорить с невестой, выразить ей своё почтение, дать непрошенный совет, да и просто убить таким образом время, то позже о ней вспоминали только в зале для церемоний, которые мудрые предки построили отдельным зданием. В сезон там проводили балы, а, когда нужно, переделывали и для более редких случаев. Хотя в последние годы стараниями одной рыжеволосой леди в поместье графов Мунстоун свадьбы проходили чуть ли не чаще балов и приёмов.
Около спальни невесты никто не дежурил, поэтому беглянка беспрепятственно попала к себе в комнату.
– Леди Ариана! – Мирта сразу же взяла её в оборот и стянула с госпожи верхнее платье, а затем усадила на стул, чтобы стащить с той сапоги. – У нас всего полчаса!
– Но ты же успеешь! – хмыкнула шкодница.
– Можете не сомневаться.
Спустя пятнадцать минут рыжий сорванец превратился в ослепительной красоты высокородную леди. Во многом благодаря не маме с папой, а умелым ручкам горничной. Та сотворила поистине чудо за весьма ограниченное время.
– Вот как ты это делаешь?! – Ариана смотрела в зеркало на улучшенную версию себя.
– Отвечать обязательно?
– Нет – всё равно ведь не скажешь.
Золотисто-медное богатство Мирта приручила и скрепила жемчужными заколками, выпустив несколько прядей свободно спускаться на лицо. Обычно они завитками торчали в стороны, однако сейчас послушно легли туда, куда их положили. Наряд ничуть не уступал причёске. На тринадцатую свадьбу Ариане досталось синее платье, своим глубоким оттенком напоминавшее ночное небо. С каждым разом цвета становились мрачнее и мрачнее – так леди Люсинда выражала своё недовольство строптивостью дочери.
– И зачем опять было новое шить? – ворчала невеста, когда её горничная застёгивала мелкие пуговки на спине госпожи. – Я же те всего на несколько часов надевала.
– Не скажите. В прошлый раз почти целый день носили.
Ариана поправила корсаж и едва не вырвала несколько пуговиц. Явно мама подговорила портниху сшить наряд настолько тесный, чтобы дочь не опозорила семью своим обжорством. Нельзя, запрещено, неприемлемо есть на собственной свадьбе!
– Это потому что жених упрямый попался. Тяжко с ним пришлось. Мирта? – Госпожа состроила «щенячьи» глазки, и горничная со вздохом кивнула. И через несколько минут все пуговки исчезли, а их место заняла нетугая шнуровка. Чтобы не смущать графиню, на плечи Арианы набросили полупрозрачную, переливающуюся жемчужными отблесками шаль. – Спасибо, Мирта.
Горничная кивнула, а затем после недолгой заминки озвучила изрядно измучившую её мысль:
