Пако, мой водитель, уже ждал у Фантома. Его обычно невозмутимое лицо было напряженным.
– Маршрут проложен, донья Изабелла, – сказал он, открывая дверь. – Три точки перехода. Последняя – старые доки в Сан-Хусто. Там… будет указатель.
Я кивнула, скользнув на заднее сиденье. Салон пах кожей и дорогим деревом. «Фантом» тронулся бесшумно. Севилья проплывала за окном – освещенные витрины, тапас-бары, пары, гуляющие по набережной Гвадалквивира. Обычная жизнь. Мир, который я охраняла и в котором правила, оставаясь невидимой. Скоро мы покинули центр, углубившись в лабиринт узких улочек старого портового квартала. Фонари становились реже, дома – обшарпаннее. Воздух пропах рыбой, ржавчиной и стоячей водой.
Пако свернул в темный переулок, заваленный мусорными контейнерами. Заглушил двигатель.
– Здесь, донья. Дальше пешком. По набережной до красного маяка. Там будет человек с фонарем. Скажете пароль.
Я вышла из машины. Ночной воздух был прохладным и влажным. Плащ обвил меня, как вторая кожа. Я двинулась вперед, ступая бесшумно, сливаясь с тенями. Где-то вдалеке гудели суда. Вода в реке черная, маслянистая. Красный маяк, покосившийся и давно не работающий, маячил впереди как гнилой зуб. У его основания стояла фигура в темном плаще, с фонарем в руке. Фонарь был погашен.
Я остановилась в двух шагах. Фигура не шевелилась.
– Тени Торквемады, – произнесла я четко.
Фонарь в руке незнакомца вспыхнул один раз, коротко и резко, ослепив меня на мгновение. Когда зрение вернулось, фигура указывала фонарем в сторону старого склада, чьи огромные, ржавые двери были чуть приоткрыты. Из щели лился тусклый, мерцающий свет и доносился приглушенный, ритмичный гул – как сердцебиение какого-то огромного зверя.
Я шагнула вперед. К двери. К Порогу. Сердце забилось чаще. Не от страха. От предвкушения битвы. От желания встретить того, кто осмелился бросить мне вызов еще до начала игры. Я толкнула тяжелую дверь. Она скрипнула, открываясь внутрь.
И я вошла в ад.
Глава 3: Врата тени
Холодный ветер с Атлантики хлестал по лицу, когда «Роллс-Ройс Фантом» Пако мчался по пустынной прибрежной дороге за Малагой. Луна, огромная и кроваво-рыжая, висела над морем, превращая воду в ртутную дорожку. Я сидела на заднем сиденье, облаченная не в бархат, а в черный комбинезон из технологичной ткани, бесшумный и не стесняющий движений. Поверх – стеганый жакет без опознавательных знаков. Моя «ночная униформа». Кончита, рядом, проверяла снаряженные магазины к «Вальтерам», ее лицо в свете приборной панели было каменным. Ни слова не было сказано о Кастеле, о его хриплых мольбах, заглушенных шумом прибоя, о том, как белый песок Форментеры впитал темную густоту его жизни. Это была работа. Грязная, но необходимая. Как чистка оружия.
– Координаты подтвердились, донья Изабелла, – глухо произнес Пако, его глаза в зеркале заднего вида были узкими щелочками. – Старый маяк Кабо-де-Гата. Заброшен с восьмидесятых. Но спутник показывает тепловые сигнатуры… и активность ниже уровня земли.
Тени Торквемады. Пароль резал слух своей кощунственной поэтичностью. Торквемада – великий инквизитор, фанатик, чье имя веками наводило ужас. Приравнять его к теням, к этому Маске? Дерзость. Или… признание родства? Мысль вызвала ледяную волну по спине, не страха, но острого, хищного любопытства.
Маяк вырос из темноты как гнилой зуб, торчащий из челюсти мыса. Огромный, заброшенный, с выбитыми окнами. Вокруг – ни души. Только вой ветра в расщелинах скал да далекий рев прибоя. Пако заглушил двигатель за полкилометра, мы продолжили путь пешком, сливаясь с тенями скал. Кончита шла впереди, ее движения бесшумны, как у змеи. Я чувствовала тяжесть «Вальтера» в кобуре под мышкой, холодный комфорт стали.
