У подножия маяка, заваленного обломками камней и ржавым железом, не было ничего. Ни двери, ни охраны. Только глухая стена.
– Здесь, – прошептала Кончита, ткнув пальцем в почти невидимую трещину между камнями. Она надавила в определенной последовательности – три коротких, два долгих нажатия. Камень бесшумно отъехал в сторону, открыв черный, бездонный провал и узкую металлическую лестницу, уходящую вниз. Запах ударил в лицо – сырость, металл, озон и… что-то сладковато-тяжелое. Знакомое. Кровь. Старая кровь.
Мы спустились. Лестница вилась спиралью, как в древнем колодце. Где-то далеко внизу мерцал тусклый, зеленоватый свет. Шум нарастал – неясный гул толпы, прерываемый резкими, животными криками, ритмичный электронный бит, заглушавший стук моего сердца. Я вдруг осознала, насколько глубока эта кроличья нора. Мы были уже далеко под скалой, под дном моря. Давление воздуха изменилось, в ушах заложило.
И вот – врата. Огромные, кованые, черные, как ночь без звезд. На них был вычеканен символ – стилизованная маска с пустыми глазницами и кривой, насмешливой улыбкой. Перед ними стояли двое. Не люди. Гуманоиды? Роботы? Фигуры в черных, облегающих комбинезонах и шлемах, полностью скрывающих лица. Глазницы шлемов светились ровным красным светом. Никакого оружия видно не было, но ощущение смертоносной силы исходило от них волнами. Они были вратами в буквальном смысле.
– Пароль, – произнес один из них. Голос был механическим, лишенным тембра, как у синтезатора.
– Тени Торквемады, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал так же ровно и холодно, как этот металлический голос.
Красные огоньки в шлемах скользнули по мне, по Кончите, по Пако. Мне показалось, что они задержались на моем лице чуть дольше. Секунда тишины. Потом гигантские врата начали раздвигаться бесшумно, навстречу нам хлынула волна звука, света и того сладковато-тяжелого запаха, теперь смешанного с потом, дорогими духами и адреналином.
Я переступила порог. И мир перевернулся.
Это был не зал. Это был Колизей, переосмысленный сумасшедшим футуристом. Огромное подземное пространство, уходящее куполом в непроглядную тьму. В центре – арена. Не песок, а полированная черная сталь, отражающая яркие лучи прожекторов. Вокруг амфитеатром поднимались ярусы лож, кабин, открытых балконов. Они ломились от людей. Нет, не от людей. От существ. Мужчины в смокингах, стоивших больше, чем годовой доход небольшой страны, их спутницы – в туалетах из перьев, кристаллов и кожи, лица скрыты масками – венецианскими, анималистическими, футуристическими. Блеск бриллиантов, холодный отсвет платины, безумные вспышки неоновых красок на телах. Воздух гудел от смеха, криков, звонких бокалов с шампанским и… рычания.
На арене дрались. Не люди. Во всяком случае, не совсем. Двое существ, одетых в обтягивающие костюмы, усиленные экзоскелетами. Один – гигант, его механические кулаки оставляли вмятины на стальном полу. Другой – быстрый, как змея, с клинками, выдвигающимися из предплечий. Они кружили, металлически лязгая, искры летели от ударов. Толпа ревела, делая ставки на огромных сенсорных экранах, встроенных в барьеры лож. Кровь – ярко-алая, человеческая – уже брызнула на черный пол.
– Dios mío… – вырвалось у Пако, стоявшего за моей спиной. Даже Кончита замерла на мгновение.
Я втянула воздух. Не страх. Нет. Липкое, темное возбуждение. Азарт. Так вот где прячется истинная элита? Не на благотворительных гала-ужинах, а здесь, в чреве земли, упиваясь кровавым спектаклем. Моя власть, власть Сеньорио, вдруг показалась… провинциальной. Пыльной. Как старые портреты в библиотеке Ла Гиральды. Здесь пахло будущим. Будущим, выкованным из боли и высоких технологий.
