Я улыбнулась про себя. Очень хорошо, Маска. Ты умеешь впечатлить. Но посмотрим, выдержишь ли ты жар пламени, когда я решу подойти поближе. Очень близко.
Глава 4: Первая ставка
Адреналин, густой и терпкий, как неразбавленный херес, все еще пульсировал в крови. Не от зрелища на арене – кровавый балет «проклятых» был варварским, но предсказуемым. Нет. От него. От этой черной, безликой фигуры, парящей над безумием, как демон над адом. От его голоса, который врезался в сознание, оставляя ледяные борозды.
Я наблюдала, как служители в черном – такие же безликие, как стражи врат, но без шлемов, их лица скрывали простые черные полумаски – убирали с арены обезображенные останки. Черная сталь впитывала кровь, как губка, оставляя лишь темные, блестящие пятна. Система очистки гудела где-то под полом. Эффектно. Цинично. Дорого.
На сенсорной панели в моей ложе мигали коэффициенты на следующих бойцов. Имена – «Шип», «Ярость», «Тишина» – и цифры, холодно оценивающие шансы на выживание или зрелищную смерть. Толпа азартно тыкала пальцами в экраны, переводя криптовалюту одним касанием. Их смех, крики ставок, звон бокалов сливались в оглушительный гул. Здесь царил хаос обжорства и жестокости.
Я не тронула панель. Моя ставка была иной. Высшей. И цель ее сидела на подиуме, неподвижная, как идол.
– Кончита, – я не отрывала взгляда от Маски. – Найди способ передать ему сообщение. Не электронное. Физическое. Найди его слугу. Самого близкого.
– Sí, Doña Isabella, – она исчезла из ложи бесшумно, как тень. Пако нервно переминался с ноги на ногу у входа.
– Донья Изабелла, здесь… опасно. Эти люди… – он кивнул в сторону арены, где уже выводили новых «проклятых» – троих, с горящими фиолетовым светом татуировками на висках. Их глаза были пусты, как у мертвых рыб.
– Эти люди платят за зрелище, Пако, – ответила я спокойно, беря со стола виноградину и разглядывая ее на свет. Она была идеальна. Как и все здесь. Искусственно. – Они не опасны. Опасен только один. И я собираюсь с ним… поиграть.
Кончита вернулась через десять минут. В ее глазах – редкое для нее удивление.
– Есть один. Прозвище Шестерка. Ходит за Маской, как тень. Никто не видел его лица. Говорят, он немой. Принимает только… предметы. Значимые. – Она протянула мне крошечный кусочек пергамента и карандаш. – Передала через бармена. Он знал, что делать.
Я улыбнулась. Значимые предметы. Как в старых легендах о демонах. Очень театрально. На клочке пергамента я вывела четким, уверенным почерком всего три слова:
Ставлю на Твой Проигрыш
Не на бойца. Не на исход боя. На *Его* проигрыш. В его же Игре. Абсолютная дерзость. Вызов, брошенный прямо в безликую маску. Я сложила пергамент вдвое и протянула Кончите.
– Передай Шестерке. И наблюдай.
Она снова исчезла. Я снова сосредоточилась на Маске. Секунды тянулись, как смола. На арене проклятые с фиолетовыми татуировками впали в какое-то подобие транса, затем синхронно бросились друг на друга с нечеловеческой скоростью. Это было уже не сражение, а мясорубка. Толпа взвыла.
И вот я увидела. К Маске, скользя между тенями у подножия подиума, приблизилась фигура в черном, чуть меньше его ростом, с капюшоном, натянутым глубоко на лицо. «Шестерка». Он что-то передал в белую перчатку. Маска не шевельнулся. Не наклонил голову. Но я *почувствовала* момент, когда его внимание – холодное, как луч лазера – сконцентрировалось на крошечном пергаменте в его руке. Он продержал его так несколько секунд. Затем его рука в белой перчатке сжалась. Не резко. Скорее… задумчиво. Раздавил ли он записку? Спрятал?
