Когда Вайолет поднимает голову и смотрит на меня, я замечаю, что она без макияжа, с мокрыми волосами и пахнет дешевым шампунем. Она переоделась в футболку с лошадками и напоминает двенадцатилетнюю девчонку.
– Я… Я не знаю, почему так на тебя раскричалась, – говорит она мне. – Прости, Хан. Пожалуйста, прости меня. Я испугалась.
Ее извинения действуют на мою ярость так же, как розовый химикат на пламя пожара, полностью ее погасив.
– У нас у всех выдался не самый легкий день, – отвечаю я, и мы слабо улыбаемся друг другу.
Она объясняет, что ее почти сразу же подобрала какая-то семья и отвезла в Бишоп, поэтому она уже давно здесь и успела принять душ.
Теперь с кровати вскакивает Драммер и крепко обнимает меня.
– Наверное, не стоило разделяться. Я чуть не спятил, когда не смог отыскать тебя на дороге, Хан, – глухо рокочет его голос у меня над самым ухом. – Я не могу тебя потерять.
Я обнимаю его в ответ, вдыхая исходящий от него запах гостиничного мыла, чувствуя, как напрягаются его мускулы и как сердце бьется в такт с моим. Впрочем, он постоянно такое говорит, даже если мы обсуждаем отъезд в колледж, или я обращаю внимание на других парней, или злюсь на него. «Ханна, я не могу тебя потерять. Я жить без тебя не могу». Разве он может настолько во мне нуждаться и при этом не хотеть меня?
Я пожимаю плечами, притворившись, что его слова меня ничуть не бесят.
– Да ладно тебе… Ты спас мою машину.
И он понятия не имеет, как я этому рада, потому что по пути сюда решила как можно скорее вернуться к Провалу. Нужно осмотреться, не забыли ли мы там что-нибудь: полотенца, пивные бутылки, рюкзаки, пропавшую трубку Люка. Если следователи найдут улики первыми, мы реально влипли.
Драммер отпускает меня, и я пишу отцу: «Я в Бишопе в “Холидей инн”. У нас есть номер для тебя».
«Отлично! Рад, что ты в безопасности. Я остаюсь здесь помогать. Отдай мой номер кому-нибудь».
Разумеется, папа остается. Он же шериф!
«Хорошо. Я тебя люблю».
«Я тебя тоже».
– Мне тоже не помешало бы принять душ, – говорю я, замечая, что все вокруг уже помылись. – Люк или Мо выходили на связь?
– Мо звонила, – отвечает Драммер. – Она нашла родителей, они встретились с Люком и его братишкой и приехали сюда. Они не пострадали, но дома сгорели.
Сгорели… Я молча пытаюсь это осознать.
– А мать Люка?
– Она была в казино, – фыркает Драммер. – Все пропустила.
– Их дома точно сгорели? – Я все еще надеюсь, что в рассылке масштаб бедствия был преувеличен.
– Ага. Люк приехал как раз к тому моменту, когда его дом рухнул.
– Ого… Хреново дело, – бормочу я и понимаю, что это еще мягко сказано.
Рассказав, как я попала в Бишоп («На попутке?» – уточнил Драммер. «Не совсем», – ответила я), отправляюсь в свой номер принять обжигающе горячий душ и смотрю, как пепел и грязь превращаются в мутный поток на дне ванны. Я тру кожу мылом, промываю голову и стою под потоком воды, но ощущение чистоты не приходит. Я никак не могу смыть множащиеся во мне страхи и чувство вины.
Глава 8
9 июля
Локализация пожара: 0 %
Жертвы: 3 человека
16:00
Следующие два дня мы проводим в «Холидей инн», следя за новостями, получая оповещения, читая социальные сети и наблюдая по телевизору за разрушениями в Гэп-Маунтин. Тридцать два дома, почтовое отделение, школа и прачечная уничтожены, сгорели дотла. Три человека погибли, еще семнадцать пропали без вести. Тысячи акров земли выжжены, жителям городов к западу от нас рекомендовано эвакуироваться. На борьбу с огнем стянуты пожарные со всей Калифорнии. Сам пожар получил название нашего городка и вплотную подступил к Йосемитскому национальному парку.
