"И опасностей," – добавил Пушинк серьезно. – "Путь забыт. Карт не существует. Легенды говорят о испытаниях, проверяющих сердце путника."
"Но мы же не можем просто сидеть!" – воскликнул Буян, топая лапой. От его топота по мху побежали крошечные светящиеся волны, но они быстро угасли. – "Если Шепот украдет еще звездочек, будет совсем темно и холодно! И твои звездочки, Луми, погаснут!" Он обнял олененка так крепко, что у нее перехватило дыхание, но это был теплый, защищающий жест.
"Буян прав," – решительно сказала Искорка. – "Мы должны идти. Сейчас же! Луми чувствует путь. А мы… мы будем ее охранять!" Она выпрямилась, стараясь выглядеть грозной, но ее виляющий хвост выдавал волнение.
Луми посмотрела на друзей. На смелую Искорку, на мудрого (хоть и рассеянного) Пушинку, на сильного и доброго Буяна. Страх все еще шевелился у нее внутри холодным червячком, но он уже не был одинок. Его согревало тепло дружбы и чувство, что они делают что-то очень важное. "Пойдемте," – сказала она тихо, но твердо. – "Пойдем к Старой Вязью. Она знает все тайны леса. Она нам поможет."
Имя древней Феи Леса, жившей в самом большом и древнем дубе на опушке, прозвучало как заклинание. Оно несло в себе надежду. Вязью была хранительницей мудрости, повидавшей смену бесчисленных сезонов. Если кто и знал правду об Источнике и мог дать совет, так это она.
Путь к дубу Вязью, обычно наполненный вечерними звуками и светом светлячков, сегодня казался другим. Лес дышал глубже, медленнее. Светящиеся грибы мерцали не так ярко, их свет был скорее белесым, чем золотистым. Даже знакомые тропинки выглядели чуть более запутанными, ветви деревьев склонялись ниже, как бы предупреждая об опасности. Луми шла впереди, стараясь следовать за той едва уловимой серебристой ниточкой, что тянулась от ее звездочки вглубь чащи. Искорка шла рядом, ее острый нюх улавливал малейшие необычные запахи – теперь это был не только холодок пустоты, но и легкий запах увядания, как от опавших, не успевших высохнуть листьев. Пушинка летел чуть выше, его зоркие глаза сканировали кроны, ища любые аномалии. Буян шел сзади, готовый в любой момент встать на защиту, его маленькие уши навострены, улавливая каждый шорох.
"Смотрите," – прошептал Пушинк, указывая крылом на старый пень. В его расщелине обычно горел целый букет крошечных голубоватых огоньков – гнездо светлячков-искорок. Сейчас огоньков было всего два, и они светили так слабо, что их свет почти терялся в сумерках. "Энергетический уровень критически низок. Влияние Шепота распространяется."
Луми почувствовала, как холодок от ее звездочки усилился. Она остановилась и осторожно подошла к пню. "Не бойтесь," – прошептала она светлячкам. – "Мы найдем способ помочь." Она наклонила голову, и тусклый свет ее левой звездочки упал на дрожащих насекомых. И случилось чудо – светлячки на мгновение вспыхнули чуть ярче, а холодок в Луми… отступил, словно отогнанный этим маленьким всплеском тепла.
"Вау!" – ахнула Искорка. – "Твоя звездочка… она их согрела!"
"Феноменально!" – воскликнул Пушинк. – "Твой свет, Луми, обладает антагонистическим эффектом по отношению к энергии Шепота! Это подтверждает гипотезу о связи Лунных Оленей с ночной магией!"
"Значит, Луми может греть!" – радостно заключил Буян. – "Как солнышко! Только лунное!"
Луми улыбнулась, впервые за этот тревожный вечер почувствовав настоящую надежду. Ее звездочка, хоть и тусклая, могла дарить тепло! Это было маленькое чудо, но оно придало им всем сил.
