– Гражданское. Нина меня зовут.
– Сопротивление не оказывайте. Сообщите Прозорову.
Из черной машины вышли двое в форме комитета внутренней безопасности:
– Ваши документы! Гражданин Городецкий, вы арестованы. А вы кто такая?
Катя показала удостоверение.
– Так, Нина Ивановна Савельева. А почему вы едете в машине Городецкого?
– А меня товарищ военный обещал подвезти. Я в город за покупками еду, – и одернула кофточку, отчего ее соблазнительные формы стали еще нагляднее.
Старший окинул плотоядным взглядом ладную фигуру Кати:
– Значит, говорите Нина Ивановна Савельева?
– Обо мне они ничего не знают. А я знаете, в город за покупками еду. Вот, подсадил меня друг военный. А вы в город едете? Возьмите меня с собой, пожалуйста, а то здесь автобуса не дождешься!
– А это, как себя вести будешь, – усмехнулся тот, что помоложе, и слегка погладил Катину пышную грудь.
– А я с военными завсегда себя правильно веду.
– Коля, заворачивай вон на ту просеку.
На лесной полянке старший группы решительным движением обнял Катю и попытался ее повалить на землю.
– Ой, что вы?! Разве так можно? Да подождите же! Вы же мне так кофточку помнете и юбку испачкаете. В чем же я в город тогда поеду? – Катя неторопливыми движениями сняла кофту и юбку, аккуратно их свернула и положила на сиденье машины. – Ну а вы что? Женщин в исподнем не видели?
От необычного поведения и ослепительной фигуры Кати, оставшейся в крохотных трусиках и бюстгальтере, который не столько скрывал, сколько подчеркивал достоинства Катиной стати, офицеры ВБ остолбенели.
– Ну что же вы? Так и будете при полном параде? Вы хоть ремни и гимнастерки снимите, а то вы меня всю своими пуговицами и пряжками исцарапаете!
– И то правда, – сказал старший и стал снимать гимнастерку. Второй немедленно последовал его примеру.
Ох неудобное это дело – снимать гимнастерку! Особенно, когда торопишься в предвкушении… Рукава путаются… И вообще, в течение нескольких мгновений вы ничего не видите… Поэтому не было ничего удивительного в том, что оба любителя молодых женских телес очутились на земле с помутившимся сознанием и связанными за спиной руками. Что же касается шофера, то он с большим интересом наблюдал за происходящим, а потому не заметил как на заднем сиденьи приподнялся Городецкий и со всего размаха обрушил страшный удар спаренными кулаками скованных рук на его уже начавший лысеть затылок.
– Молодец, Катюша!
– Молодец – то молодец. А что с этими иродами делать будем?
– Что делать, спрашиваешь? Во-первых, ключик от наручников у шофера в кармане… Спасибо, а то руки затекли. Документы и оружие нужно забрать. И пусть отдыхают! С дороги их не видно. А пока придут в себя и домой доберутся, мы тоже успеем кое-какие меры принять.
– Александр Григорьевич, а кто знал, когда и куда вы поедете?
– Пожалуйста, зови меня Сашей. А перед отъездом я только с секретаршей Прозорова говорил. А ловко ты их разыграла!
– Так учили. Ой, а что же это я? – Катя потянулась за сложенной на заднем сиденьи одеждой.
Городецкий, казалось, только сейчас обратил внимание на «форму одежды» капитана Костровой: «Волшебное зрелище!».
– Ой, да ну вас… Саша!
– Знаешь что, пересаживайся-ка ты, капитан Кострова, на заднее сиденье, а то я не могу сосредоточиться. Еще наеду на кого-нибудь!
Катя неожиданно для самой себя клюнула Городецкого в щеку и перепрыгнула на заднее сиденье машины.
