– Что? Ну, да, да.
Оба смутились. Инженер, на удачу, вспомнил, что следует отнести леди Нин книгу, которая ему помогла.
– По части Мегамира? – Морща лоб, осведомился командор, у которого, очевидно, оперативную память со страху отшибло.
– По части… – Инженер постучал себя по лбу.
Энлиль подходил к мрачным заборам, и время подходило к одиннадцати, рассиявшись на всё небо. Энлиль, заглядевшись сквозь прикрывшийся глаз на белое облако, даже отодвинул один из лучей рукою. Другой уже нажимал на огромную кнопку звонка, чем-то потешную и жутковатую, такую на дверь людоеду бы, и слышал, как там внутри затрезвонил чрезмерно торжественный для будня колокол.
Долго не открывали. Энлиль всласть нагляделся на совершенно гладкое место, где в принципе должен был находиться замок, очевидно, скрытый под сталью и вплавленными в сталь более прочными материалами.
Он пропустил момент, когда врата поехали в разные стороны на полозьях, и голова с хвостом белых волос, всунувшись, сказала:
– Припекло тебя, командор. А, книжка…
– С благодарностью.
Он проморгался.
– Впустишь?
Она не стала медлить, и эта готовность была красноречивее отговорок.
Молча отошла. За её плечом между уходящих на три роста командора дверных косяков виднелась чистая зелёная поляна с солнечным светом в каждой травинке. И более ничего, – а где цитадель злого колдовства? Спрашивается.
– Энки тут. – Сказала. – Починили?
– Э… да, да.
– Глюки?
– Они самые, – входя и думая, сказать или нет, соврал он.
А вот она, цитадель. Справа подковой расположенные корпуса, под конвоем вековых круглый год зеленеющих деревьев – в качестве дополнительной болезненной фантазии выстриженных под новые виды животных. С танковым дулом вместо носа гиганты маршируют пятью ногами, в виде «коконов» ближнего боя морские обитатели с вечной архаической улыбкой и дыркой дыхала на плоских головах. Конечно, семья волов – трое, и каждому оставлен стригалём в жизни сведённый на нет, острый длинный рог. Ни одного леану не было.
Каждый раз, от одного редкого посещения до другого, здания растут, видать, их поливают волшебной водицей, или же над архитектурой можно тоже генетически надругаться.
Тут бы шпиль, наподобие тульи вышедших из употребления шатунов, и штандарт бы змеиным раздвоенным жалом дразнил ветерки с океана и дальних гор – врат основательнее всех, что могут измыслить техника и безнравственность аннунаков, утративших чувство Родины.
Лаборатории занимали целое крыло полуострова, почему бы и не развернуться? Всё тут подчинялось маленьким рукам Нин.
Энлиль увлёкся своим раздражением и это бездарное чувство оставило его неподготовленным к тому, что произошло. По залитому светом огромному лугу промчалось кубарем какое-то существо.
Энлиль не пожелал верить глазам. Существо было из самой страшной сказки, такому в полдень не полагается появляться. Такие появляются в полночь, если совесть не чиста, или перебрал во время последнего перекура.
– Ужасное… – Вырвалось.
– Они не такие красивые, как леану, – улыбаясь, ответила она – но зато они умнее.
Принужденная улыбка говорила, что она вооружена и сейчас готовится к бою. Которого не будет, сказал себе Энлиль.
Сквер городского типа для детей помещался посреди луга, по квадрату окружённый кустами особенной дикой красоты. Живая изгородь тянулась зигзагом к дальнему краю луга, где вздымали сплошную сталь стены.
– Разве красота это не ум? – Сказал он первое попавшееся.
