Сначала ничего не произошло и до тех пор не происходило, пока они не поняли, что смотрят в комнату, где повсюду навалены папки с гербами. Энлиль протянул руку в перчатке, сунул её в Мегамир, вошёл.
Инженер видел его стоящим в комнате. Энлиль быстро и опытно перебирал папки, поглядывая на дверь. Не глядя на инженера, поднял и показал ему папку. Тот подошёл ближе, шагнул внутрь, и, бегло глянув на дверь, прочёл:
– Ледовый щит. Доступ закрыт.
Энлиль сказал вполголоса:
– Не боись, у них сейчас обеденный перерыв.
– Как это у них всё запросто валяется? – Проворчал Думузи. – Как-то несерьёзно для серьёзного тоталитарного государства.
Энлиль, подробно, но, не рассусоливая, листал папку и рассеянно откликнулся:
– Да у них, помнится, и арестованные валяются вот также… пока они кофе пьют. Мне дал в морду один и ушёл кофе пить. – Он спохватился. – Ты только девочкам не говори.
Инженер помертвел. Энлиль ещё раз извинился и спокойно продолжал листать. Думузи стало невмоготу, особенно когда он услыхал какие-то шумы за дверью, и ему со страху показалось, что запахло кофием.
– Зелье кончается.
– Не дрейфь. – Не отрываясь, шепнул командор. Вскользь глянув, мило ему и застенчиво улыбнулся.
Когда командор вернул папку на место, зеркало уже начало твердеть.
– А если бы мы не успели? – Спросил командор, возвращая всё на место под тревожным взглядом Думузи. – Мы можем тут остаться? Теоретически?
– Проверим? – Прошипел бедный инженер и почти вытащил засмеявшегося друга из комнаты.
Ему даже померещилось, что дверь уже как в кошмаре начала отодвигаться и лапа с когтями показалась. Он заметил, глядя на бестревожную, как и положено по инструкции, пелену сгустившейся на ране мира синергии. Он сказал:
– Я думал, только сир Энки у нас мастак по части приключений…
И ввернул «лампочку». Энлиль таким тёплым взглядом простил ему ядрёное словцо, что у Думузи потеплело и на сердце. Руки только ещё были холодны…
Всё в порядке. Их не видели. Мегамир уже, в общем, работал. Всё затянулось, закрылось.
Командор деликатно удалился в подсобку снять костюм. Инженер опять и опять проверял пруд, не находя изъяна. Вызванный адресат ответил, и даже похвалил особенную ясность изображения.
– Мы его кой-чем протёрли. – Смело в духе Энки пошутил инженер.
И тут в углу мелькнул плавник акулий, и сердце чутко отозвалось, как и положено сердцу храброго аннунака, умеющему качать кровь. Отчётливо вспомнился метровый смеющийся рот, и стало ему печально.
Видели? Или не видели?
Тот же вопрос задавал себе уже, в какой неизвестно раз, командор. Он вышел приодетый и весь как настоящий командор.
– На всякий случай, слушай.– Небрежно сказал он. – Мне ничего не будет, если что.
Тут оба испытали приступ страха. Стыдно – но это так. Да, да – оба сильные великолепные аннунаки, уверенные в себе и в своём деле, и оба испугались этого смеющегося рта. Вот что, сказал бы сир Энки, тоталитарная система с аннунаками делает.
Инженер опустил глаза и тут же поднял, и были это другие глаза. Он отчаянно посмотрел на командора.
– Не будет, не будет. – Повторил командор.
Эта его излюбленная интонация, когда он хочет урезонить кого-нибудь – уластила инженера. Вот где родительские таланты пропадают.
– Тебя тут не было.
– Классическая фраза. – Остеклевшими губами улыбнулся Думузи.
– И ещё. …Думузи, я тебе желаю удачи.
Инженер загадочно улыбнулся.
– Вы имеете в виду публикацию сборника?
