– Здорово, пацаны. Нос в тепло, лето в хату, – вяло взмахнул хвостом Гоча, кивая парням из Якутска.
– Чего воешь, бобик? Всех мышей распугаешь, – сказал Шмаль, присев у речки, чтобы умыться и немного попить.
Рыжий оказался, более дружелюбен.
– Привет, чудики! Давно ждёте? – спросил Барс.
– Только пришли, – соврал Зура; его хвост безвольно повис между лап.
Чёрный покосился на волка. Заметив, что тот струхнул, с довольной мордой стал неторопливо лакать воду.
– Это хорошо, что только пришли. Мы и не торопились. Я выспался нормально и два раза пообедал, и три раза поужинал, – улыбнулся Барс, тоже присев у речки, набирая полную ладошку чистейшей водицы.
Лапа Зуры тянулась к кобуре. Хотелось выхватить оружие и выстрелить: сначала в затылок рыжему, а затем вонзить кинжал в чёрного, поскольку патронов на него жаль. Но волк сдержался. Он даже не зарычал.
– Поздно уже, – зевнул Зура. – Нам до темноты надо вернуться. Может, пойдём уже?
– А ты чего – боишься, что ли? – издевательски хохотнул рыжий. – Ты серый не очкуй, мы тебя в обиду не дадим. Скажи, босс, мы же их не бросим?
– Харе бакланить. Канать надо, так поканали, – сплюнул в песок чёрный. Он вытер морду, расправил усы и, приблизившись к Зуре, тихонечко зашипел.
Шмаль был волку по грудь, но малый рост антропоморфного бандита не говорил о его слабости. Кот, зверь серьёзный, способный острыми когтями, словно кинжалами, нанести страшные раны – порой смертельные. Даже медведи обходили стороной кошачьи разборки. А сами коты не боялись никого в этом мире, только тигров опасались – совсем чуть-чуть.
– Как скажешь, братан, – быстро завертел коротким хвостом волк. – Надо идти, так пошли. Я что против?
***
Алдан погрузился в темноту. В город электричество подавалось исправно, но улицы освещались скудно, потому что прохвосты выкручивали лампочки и воровали провода. Каждое утро волшебным образом лампочки с проводами возвращались на место, оттого что воровали их сами коммунальщики; всё мечтали кому-нибудь сбыть товар, но продать стекло и железо было некому.
Убирался город ещё хуже. Даже в его центре пахло отходами из огромной помойки. Вообще, Алдан, что называется, слыл городом контрастов.
Рядом со зданиями в семь этажей, стонали вдавленные в землю халупы, бараки и деревянные туалеты. На улице «Пролетарской», на заднем дворе грандиозного казино, где прожигали время и деньги вольные алданцы – в благотворительном доме раздавали бесплатные обеды и одежду для малоимущих, а рядом с городской больницей возвышался Колизей на семь тысячи мест. В алданском Колизее сражались местные и пришлые гладиаторы, но сражались не насмерть, чтобы после боя отправиться в больницу на излечение для дальнейших драк.
– У меня прямо сердце радуется. Как же я люблю этот город! – восхищался Барс, проходя мимо огромной кучи картофельной шелухи. – Запах свободы… он не повторим, братцы!
Волки не отходили от гостей из Якутска ни на шаг. За время пути коты надоели настолько, что алданские бандиты готовы были бежать от них. Шмаля всё время задирал волков, а Барс так и сыпал глупыми вопросами.
Гоча покосился на вонючую кучу отходов из общественной столовой и, прикрыв лапой нос, гнусаво спросил:
– Неужели это кому-то нравится? Когда вы здесь были в последний раз?
– Алдан мне как родной. Я тута все переулки знаю. А вот Барс впервые в городе. Немного погуляет здеся и романтика враз сойдёт, – ответил Шмаль, грозно сверкнув сломанным клыком.
