Мисс Дьюли то и дело просила учениц и младших сотрудниц расставить все по местам, но порядок редко поддерживался дольше недели. Совсем скоро они примутся за следующий важный заказ: наряды для государственного приема, набор театральных костюмов или платья для американского покупателя – и тогда в мастерской вновь воцарится искусно организованный хаос.
Энн не беспокоилась по поводу беспорядка – она всегда знала, где найти то, что нужно. Кроме того, офис самого мистера Хартнелла тоже образцовым не назовешь. Энн бывала в той части мастерских – относила готовые образцы вышивки; стол модельера обычно покрывали книги, письма и принадлежности для рисования, а один край был отведен для рулонов ткани и кружева, таких тонких и ценных, что один ярд легко мог стоить больше, чем Энн зарабатывала за год.
В мастерскую влетела стайка девушек, они с шумом сбежали вниз по ступеням, галдя и нарушая уютную тишину.
– Смотри, Энн! Смотри! – воскликнула Рути. – Давай, Дорис, покажи ей.
– Да, покажи! – взвизгнула Этель. – Просто вытяни руку.
Энн подошла ближе, не догадываясь, что их так взволновало.
– Я не…
– Как ты не понимаешь! Дорис обручилась!
– Прекрасная новость, – сказала Энн. – Кольцо очень красивое, – добавила она, хотя успела взглянуть на него лишь мельком, прежде чем подруги окружили Дорис.
– Он спросил меня вчера, сразу после воскресного обеда с мамой и папой. Я помогала мыть посуду. Он подошел и встал на одно колено. А у меня руки еще в мыльной пене!
– Так романтично! – проворковала Рути. – Что сказала твоя мама?
– Конечно же, расплакалась от счастья. Папа тоже был рад. Джо сначала обратился за разрешением к нему. Вот чем они занимались, пока мы с мамой были на кухне.
– Когда же свадьба? Летом? – спросил кто-то из девушек.
– Думаю, да. Мама Джо осталась одна, поэтому она довольна, что мы будем жить с ней.
– Значит, из мастерской ты уйдешь? – спросила Энн, заранее зная ответ.
– Только после свадьбы. Джо хочет сразу настоящую семью, так что оставаться на работе смысла нет.
Энн могла бы возразить, но не хотела портить всем настроение. Для нее смысл работы заключался в том, чтобы идти своим путем, проводить дни за интересным занятием и сохранять некоторую независимость. Когда появятся дети, Дорис будет привязана к дому на долгие годы, так почему бы ей не пользоваться свободой, пока может?
– Наверное, ты права, – вместо этого сказала Энн. – Лучше нам…
– Доброе утро, дамы! Признаюсь, я удивлена, видя вас не за работой.
– Простите, мисс Дьюли, – ответила Эдит. – Наша Дорис обручилась, и мы…
– Замечательная новость! Я очень рада за тебя, моя дорогая. Может, продолжим беседу во время перерыва?
– Да, мисс Дьюли, – хором протянули девушки.
В пятницу Энн, Дорис и Этель начали работу над платьем для заказчицы, которая переезжала за границу. Супруга заказчицы назначили на важный дипломатический пост, поэтому требовался соответствующий гардероб. Пока Дорис и Этель работали над юбкой, Энн занималась лифом. Под локтем у нее лежал рисунок мистера Хартнелла и эскиз узора, который она разработала сама. Энн была уверена, что ей удастся воплотить свою задумку на шелке: весь лиф покроют завитки из крошечных золотых бусин, полупрозрачных кристаллов и матовых блесток медного цвета, а на юбке рисунок продолжится волнами. Работа была простая, продвигалась относительно быстро, так как можно почти везде использовать тамбурный крючок.
