Вечером в казарму вернулась небольшая горстка молодых казаков.
– Слава Богу, казаки! Где остальные?
– Погибли, остались только те, кого ты видишь.
– Что случилось?
Казаки оживленно заговорили.
– Вся территория занята красными. Нам надо уходить в Сибирь или в Тургайскую степь, – высказал общую мысль Павел Селенин.
– Нет, нужно возвращаться в Старый Хутор! – решительно сказал старший брат Дарьи Роман Чернавин.
– Что мы забыли в тургайской степи или в Сибири? – поддержал его Матвей Никитин. – Не пойдем к киргизам или сибирякам!
– Воевать нужно! Либо грудь в крестах, либо голова в кустах! – воскликнул Осип Шутемов.
– По-другому и быть не может! Казак это, прежде всего воин. Мы не можем сидеть и ждать, когда нас всех перебьют. Зачем навязывать нам новые правила, новые ценности и чуждые перемены? Ведь у нас традиции веками складывались. С нами не хотят разговаривать как равными. Мы или должны безоговорочно подчиниться или навсегда отказаться от своей прежней жизни. И то, и то одинаково неприемлемо для нас. Это же смерти подобно.
– А как я смогу зажить другой жизнью, если мои предки до седьмого колена были казаками. Проще умереть и не жить, чем перестать быть казаком. Это же для нас как глоток свежего воздуха. Разве мы можем без боя отказаться от казачества?
– Не горюйте казаки с нами Бог! – воскликнул Осип.
– С нами Бог! – откликнулся Матвей.
– От нас теперь ничего не зависит, – устало проговорил Роман.
– Эх, а что сейчас творится на казачьих землях. Многие станицы сгорели. По всей казачьей земле не осталось ни одного не тронутого хутора или станицы, а некоторые совсем исчезли как будто там никогда и не жили казаки. Вся земля превратилась в пустыню. В уцелевших же станицах остались в основном женщины и дети. Мы заплатили огромную цену, выступив против большевиков, – сокрушенно покачал головой Павел.
– Что правда, то правда.
– У нас последняя победа была, когда мы разбили Чапаева в Лбищенске, а потом мы только отступали.
– Как это случилось? – спросил Платон.
Селенин стал рассказывать, часто моргая ничего не выражавшими глазами:
– Мы тайно подобрались к Лбищенску и ударили ранним утром, когда они еще спали. Спросонья они не знали куда бежать, потому что мы стреляли отовсюду. Красные отступили к реке, поплыли на другой берег, но и в воде наши пули их доставали. В этом бою погибло очень много чапаевцев, немало сдалось в плен. С нашей же стороны потери оказались невеликими.
– Чапаев погиб?
– Чапаев в бою получил тяжелое ранение. Его на заплоте переправили на другой берег и там схоронили.
Казаки примолкли под впечатлением рассказа. Платон ушел в мысли, ломая голову над тем, как поступить в сложившейся ситуации. Никогда на душе не было такого тягостного, противоречивого чувства. Какой смысл идти туда, где все валится в тартарары? Лучше уж возвращаться в родной хутор. Там старикам не на кого положиться. Они их единственная и слабая защита.
– Утром двинемся в Старый Хутор, – обронил Перелыгин и строго добавил: – На молитву папахи долой!
Помолившись и спешно поужинав, казаки сложили свои думные головы на подушки.
За окном свежо и молодо шумел разросшейся верхушкой развесистый тополь.
***
Летом одна тысяча девятнадцатого года Белая Армия перешла в наступление и достигла временного успеха. Но затем стало ясно, что она выдохлась, началось повсеместное отступление белых на восток. В июле – августе на Урале установилась советская власть. В сентябре под Актюбинском Оренбургское казачье войско потерпело сокрушительное поражение от Красной Армии. Атаман Дутов с остатками войск ушел в Семиречье и там соединился с атаманом Анненковым. Из последних сил держался за свою территорию атаман Толстов Уральского казачьего войска.
