Даос, чертыхаясь и проклиная Плотника всеми известными ему проклятиями, вылез из машины, захлопнул дверцу и направился обратно к офису. Хмуро кивнул охраннику у входа. Машинально расстегнул ремешок кобуры под пиджаком и устремился в сторону туалета.
Сверкающее зерКАЛами и кафелем испражнялище встретило его гробовым молчанием. Он достал пистолет, предчувствуя недоброе. Медленно двинулся вдоль стены, повернувшись лицом к кабинкам. Первая, вторая и третья оказались пустыми. Дверцы в них были открыты. Даос, осторожно приблизившись к четвертой, предпоследней, на мгновение задержался, затем ухватился за ручку двери и с силой рванул ее на себя.
Как он и рассчитывал, хлипкий шпингалет не выдержал. Раздался хруст. Взору его открылось непередаваемое по своей выразительности зрелище. Со спущенными штанами, привалившись головой к боковой перегородке, Плотник сидел на унитазе и… спал. Разбуженный треском вырываемого шпингалета, он дернулся, вытаращиваясь сонным, ничего не соображающим взглядом. Плюнув, Даос отошел в сторону.
– Чего?.. – донеслось из кабинки. – Чего?!.
Юрий Алексеевич, придерживая руками полуспущенные штаны, выглянул наружу. Глаза его все еще оставались бессмысленными и мутными.
– Ты сюда спать пришел или гадить? – с трудом сдерживая раздражение, поинтересовался Даос.
– А, черт! Сам не заметил, как отрубился.
– Я, между прочим, тоже не спал. Однако по сортирам не гашусь, как видишь.
– Да не в этом дело! – огрызнулся Плотник. – Ломает меня, неужели неясно?! То трясет, как гада, то в сон выщелкивает в самый неподходящий момент. У тебя «релашки» нету?
– Нету. А я думал, на отходняках бессонница долбит.
– Кого как, – ответил Юрий Алексеевич, – это от организма зависит. Днем сонница, ночью бессонница… О-ой, ну и херово же мне! Сейчас бы пива…
Он вышел из кабинки, демонстративно застегнул ширинку и, подойдя к раковине, открыл воду.
– Дверь-то зачем ломать было? – спросил он, намыливая руки. – Мог бы и постучать.
– По башке тебе постучать! Ты знаешь, к кому он нас послал?
– К кому? – Без особого интереса отозвался Плотник.
– К Барскому!
– К какому еще Барскому?
– Которого мы сегодня до дома подвозили.
– А-а… Это постмодернистишка тот? – закрыв воду, Юрий Алексеевич сунул руки под сушилку. – Ну и что?
«В самом деле, – усмехнулся про себя Даос, – и что?..»
Равнодушие Плотника в какой-то мере его охладило.
На этот раз Плотник был прав. Вернее, последователен. Кто такой для них этот Барский? Да никто! Ну подвезли они его, ну поболтали по душам, что с того? Разве это их к чему-то обязывает? Разве после этого он стал для них приятелем или другом? Заурядное задание, совершенно посторонний человек… И все-таки на душе было как-то пакостно.
В сотый раз за сегодня он вспомнил о событиях вчерашнего вечера. Гора, лес… Пещера… Разговор в ресторанчике и таинственный гуру… Все это было настолько невероятным, что ни он, ни Плотник с тех самых пор не обмолвились ни единым словом о произошедшем. Оба вели себя так, будто не произошло ничего необычного. Вообще ничего! Несколько раз Даос порывался заговорить об этом, но что-то его удерживало. По всей видимости, нечто подобное творилось и с Плотником. Во всяком случае, вглядываясь сейчас в его лицо, Даос видел на нем отображение собственных мыслей, растерянности и неуверенности.
– Ну что, – сказал он, – так и будем молчать?
Юрий Алексеевич вздрогнул.
