– Дай угадаю: какие-нибудь «Спайс Гёрлз»?
– Холодно.
– Тимберлейк.
– Еще холоднее. Прости, но ты ни за что не угадаешь. – Поджав губы, Джозефина огляделась и только сейчас заметила, что большинство взглядов прикованы к ним. – Ну что, раз твои друзья не рвутся к нам подходить, придется самим к ним идти?
Уэллс отпил безалкогольное пиво, которое принес официант, и Джозефина несколько секунд пялилась на его крепкое горло, пока насилу не смогла оторваться.
– Думаешь, у меня есть друзья? – Он вытер рот тыльной стороной ладони. – Как мило.
– Тебя вообще все здесь бесят?
– Тебя потерпеть можно.
В животе запорхали бабочки. Да нет, быть такого не может. «Можно потерпеть» – это не комплимент.
– Помимо меня.
– Тогда все.
Ну не мог же он постоянно ходить на такие приемы один.
– А вне гольфа у тебя есть друзья?
Уэллс пожал плечами, потирая шею. Потянулся отставить пиво, потом передумал. Посмотрите-ка. Она его зацепила.
– Несколько лет назад я участвовал в благотворительном турнире, – начал он, подразумевая турнир, где в пару к профессиональному гольфисту ставили какую-нибудь знаменитость, – и мне в напарники достался один хоккеист. Слышала о Берджессе Абрахаме?
Джозефина встрепенулась.
– Э… да. Я вот даже хоккеем не интересуюсь, но все равно его знаю. Это же он постоянно попадает на видео из-за своей… вспыльчивости?
– Он самый. – Уэллс передернул плечами. – В общем, он живет в Бостоне, но иногда заглядывает поболеть, когда я играю в Калифорнии, потому что у него загородный дом в Монтерее. Я тоже бывал у него на играх. Можем иногда ударить по пиву. Так, под настроение. Но я бы не назвал нас друзьями, так что если он появится – держи язык за зубами.
Она покачала головой.
– Вот почему все мужчины такие?
– Дай угадаю: у тебя есть «лучшая подружка». – Он содрогнулся.
– И я этим горжусь.
– И кто же?
– Таллула. – При упоминании лучшей подруги в горле встал ком, и она тяжело сглотнула. – Она учится на океанолога и хочет специализироваться на дикой природе холодных регионов. Иронично для девушки из Флориды, согласись? В общем, она уже год стажируется в Антарктиде. Изучает пингвинов. – Джозефина улыбнулась, гордая за подругу. – Возможно, ты ее видел. Она пару раз приходила за тебя поболеть.
Уэллс помотал головой.
– Ты меня отвлекала своими безумными воплями.
Она хмыкнула.
Чего он так смотрел на нее? Не верил, что у людей бывают друзья?
– Ты… по ней скучаешь. Сильно.
– Ага, – ответила она, и в глазах защипало. – Очень.
Помолчав, Уэллс кивнул.
Снова поднес к губам бутылку, но не успел отпить, как в комнату вошли несколько мужчин, смеясь и хлопая друг друга по плечам.
Среди них был Бак Ли.
Сейчас ему было под шестьдесят, и он давно уже не красовался под камерами. И хотя Бак Ли ушел из спорта больше двадцати лет назад, легендарный игрок оставил в мире гольфа такой неизгладимый след, что его до сих пор уважали – и притихшие при его появлении люди это только доказывали.
Он не был ни высоким, ни низким, а его лысину прикрывала твидовая кепка. Его сопровождали знакомые Джозефине завсегдатаи турнирных таблиц: Ченс Монтгомери, Райан Ким и Бастер Колхаун. Как один, все они остановились в центре зала, наслаждаясь безраздельным вниманием толпы, а затем разошлись, разбив толпу на небольшие группки.
Взгляд Бака остановился на Уэллсе и Джозефине, словно он всегда знал, где они, просто не спешил радовать их своим вниманием. Уэллс не шелохнулся, но в воздухе затрещало электричество.
